Песчаный фён. Часть первая

В этот же самый момент внизу, глубоко под асфальтом и бетоном в переплетениях механических конструкций, термоядерный реактор космопорта, раскалившись докрасна, потерял стабильность магнитных полей и, уже не в силах удержать плазму, разлетелся на куски, расплавился. В месте подземного взрыва содрогнулись здания. Повстанцы, даже не задумываясь о природе этого явления, бросились в разные стороны от поля, закипавшего асфальта и бетона. В месте взрыва покрытие вспухло, как огромный волдырь, и, не выдержав колоссального напора десятков тысяч атмосфер и звездных температур, прорвалось. В пространство космопорта вылилось кипящее море плазмы, уничтожая все на своем пути в термоядерной реакции, поджигая гремучую смесь водорода с воздухом, сводя на нет атмосферу купола. Взрывная волна прокатилась по космопорту, сбивая с ног людей, переворачивая немногочисленную технику, и разбилась о молибденовый купол и незримую преграду энергощитов космического флота. За ними, укрывшись в кораблях, величественных и неприступных даже перед могуществом стихии, люди, чуя всем своим естеством силы, запредельные для их понимания, но сражающиеся на их стороне, не ликовали, не радовались победе, они так же, как те, за куполом, содрогались. И, несмотря на вражду, сочувствовали тем, кто остался за энергощитом. Такой смерти не заслуживал никто и никогда. Гуманизм — величайшее из человеческих стремлений — вдруг бесследно исчез, и осталось то, что человек и есть, — жестокое существо, чей налет цивилизованности готов сойти в любой момент, осклабив истинную натуру в ужасающей улыбке.

Разумеется, весь хаос пассажиры шаттла видеть не могли, они лишь почувствовали, как челнок подхватил неистовый порыв и понес его. На счастье спасенных, это было как раз то направление, где находился флот.

Транспортником играли ужасные силы, они метали его в разные стороны, крутили в завихрениях и вновь бросали вперед. Сэм особенно этому и не сопротивлялся. Он был не в состоянии что-либо сделать. Если их бросит в облако плазмы, то даже похоронный марш играть не придется, от них не сохранится и пепла.

Весь экипаж шаттла попросту ожидал, когда они приблизятся на достаточное расстояние для вызова «Оксе». Впрочем, ждать долго не пришлось: на жутко рябившей приборной панели высветилось число «93». Сэм с вспотевшим от напряжения лбом отдал стандартную команду: выслать запрос на открытие летного коридора.

На мостике «Оксе» зазвучала трель вызова, и капитан Грай немедленно ответил. Взъерошенные волосы выдавали его волнение с головой. Все давно были на борту, лишь спасательный транспорт не добрался до дислокации флота. Возникла голограмма связиста, тот вытянулся по струнке и отрапортовал:

— Сэр, запрос на посадку с нашего транспортника, прикажете отключить поле?

У Грая отлегло от сердца:

— Да! Да, черт возьми! Отключайте!

Связист кивнул и выключил связь.

Гюнтер подошел к системе корабельной связи и объявил:

— Внимание «Оксе»! Тревога! Приоритетность первой степени. Занять посты по расписанию номер один! Повторяю, занять посты по расписанию номер один!

И тут же капитан перешел на связь межкорабельную.

— Говорит командующий флота. Всем кораблям выйти на стартовую мощность! Взлет через десять минут! Повторяю, через десять минут.

Гюнтер отошел от пункта управления связи и рухнул в кресло. Закрыл лицо руками и пробормотал тихо:

— Слава Богу…

До этого момента капитан считал себя атеистом, но теперь что-то в нем дрогнуло. Сейчас ему хотелось верить, что он не один. Грай искренне переживал за судьбу своих людей. В его мечтах командование флотом было иным. Сейчас груз ответственности давил на него непосильным весом, но его надо было стойко нести. Грай, обмякнув, слышал каждый шорох. Мерное жужжание машин, шепот ветра в вентиляционных трубах, шум поднимавшегося лифта. Гюнтер отнял руки от лица, привел волосы в приличный вид и посмотрел в стекло. Там, за защитным полем, бушевало пламя и пыль, весь пейзаж состоял лишь из моря желтых и серых оттенков. Грай отвел глаза, где-то там гибли живые люди. Для Гюнтера внезапно и на короткий миг стерлась грань между своими и чужими. И он пожалел их: «Дураки! Зачем вы только послушали весь этот бред об ущемленных правах и бесстрашно схватились за оружие? Ведь в этом не было смысла…»

Иллюзию разрушил топот шагов. Пришли радисты, физики, инженеры и механики, связисты, в общем, все те, без кого процедура старта с планеты непредставима. Грай поднялся из кресла и посмотрел на них устало, будто все они ему жутко надоели. Он подошел к главному физику и представился, пожав ему руку.

— Капитан Гюнтер Грай, новый командующий флотом.

— Очень приятно. Дионисий Ксенакис, — ответил на рукопожатие командующего пожилой физик. Его рука была, хотя и морщинистой, но еще крепкой. — Я о вас весьма наслышан, капитан Грай. Особенно о ваших приключениях на трассе, пронеси господи.