Песчаный фён. Часть первая

Куохтли, направляясь по коридору к ангару, буквально закипал от гнева, его просто приводило в ярость полное отсутствие субординации по отношению к нему. Нигде с ним не случалось чего-либо подобного, и у него начало создаваться впечатление, что флот работает по принципу часового механизма, притом отлаженного настолько, что никаких прочих деталей он включить не может. Новый, и притом руководящий винтик, вызывал у состава полное отторжение. Это одновременно вызывало восхищение и недоумение. Уже на подходе к ангару Фернандо подумал, что как раз в этой отточенности и скрывается основная слабость флота. Полная стандартность поступков и решений командного состава могла привести к трагедии. Но о последнем судить было рано, ни с кем серьезнее повстанцев флот дела не имел. Входя в ангар, Куохтли в первую очередь пригляделся, стараясь понять, который из медиков главный. Потратив добрую минуту на бесплодные усилия, он понял, что самому не разобраться, и решил спросить. Подойдя к ближайшему из врачей, молодому, с аптечкой в руках, хотел было отдать приказ отвести прямо к главному, но вспомнил слова дежурного и прикусил язык. «Видимо, без смазки вежливости в новую конструкцию никак не встроиться», — подумал глава филиала разведки. Впрочем, мог ли он уже себя так называть? Ведь филиал прекратил свое существование самым трагичным образом. В разговоре с Берне он предпочел об этом умолчать, но, говоря начистоту, если по главным базам разведки выпустили множество снарядов, а кое-где и бомб, в живых остаться не мог почти никто. Да и поимка выживших — лишь вопрос времени. Не располагая оборудованием, агенты, в зависимости от благоразумности, или залягут на дно, или станут жертвами полиции. Вспомнив о судьбе филиала, Куохтли не мог не вспомнить и о своем начальнике, господине Виндслоу. В гневе тот бывал по-настоящему страшен, и при одной мысли о будущем Фернандо содрогнулся. Недавнее предложение Эриха застрелиться в этот момент показалось невероятно искусительным. Но это было бы трусостью, а такого Куохтли не мог себе позволить. Поймал он себя на том, что его рука конвульсивно дергается. «Больше надо спать!» — подумал он и спросил медика:

— Я прошу прощения, вы не будете так любезны подсказать, где мне найти главного врача судна.

Молодой человек с крайне занятым видом обернулся и скептически скривился:

— А вы, собственно, кто, и он вам зачем?

— Глава филиала марсианской разведки.

— Вы член экипажа?

— Нет, но я генерал разведки.

— Сожалею, но Йоффе сейчас занят, он ищет господина Фернандо Куохтли по приказу капитана.

— Я Куохтли и есть, дурень! — взорвался Фернандо. Этот идиотский разговор взбесил его еще больше.

— В таком случае вам к тому человеку, — сухо заметил врач, указав на низкорослого седобородого мужчину.

Куохтли кивнул, гнев все еще не отпускал. Пройдя порядочное расстояние по ангару и оказавшись в паре десятков шагов от главного медика, глава филиала разведки хотел было махнуть рукой, но Йоффе сам его заметил и, недоверчиво сверившись с навороченным устройством, заспешил ему навстречу семенящей походкой. Живи академик в средневековье, его бы сочли за гнома. Голова у него была лысая, и сверкала в свете ламп, как бильярдный шар. Глаза глубоко посаженные, умные. Сеть морщин, испещривших лицо, и волосатые руки. Светило медицины, не тратя времени на приветствия и обмен любезностями, сказало:

— Вы Фернандо Куохтли? Идите за мной.

Глава филиала разведки опешил:

— Куда?

— Куда надо! — ответил жестко академик и добавил: — Мне сказали проверить вас на БОБРе.

— Позвольте поинтересоваться, кто? — осведомился Куохтли, заранее зная ответ.

— Капитан.

«Ну, Грай, скотина, я тебе еще это припомню!» — взбеленился Фернандо. Это уже доходило до абсурда. Но, тем не менее, не отменяло целей посещения медика:

— Вы не знаете, где содержат моего помощника Гленна Стэнфорда? Вряд ли его случай оказался без вашего внимания.

Вопрос оживил врача:

— Так это ваш помощник? Как же, я лично руковожу его лечением, тяжелый случай.

— И каков ваш прогноз?

— Три дня, от силы неделя. Можете смело написать в отчете, что он покойник. С такими ожогами не выживают.

— То есть как так не выживают? У Куохтли подкосились ноги, смерть друга была выше его душевных сил.

Опасаясь, что пациент сломается, академик добавил поспешно:

— Это, конечно, прогноз неточный, случались эксцессы, когда выживали вопреки всему, но что-либо сделать здесь и сейчас я уже не в силах. Вы, должно быть, хотите его увидеть, но я распорядился о переведении тяжело и смертельно раненных в криоконсервацию.

— Могу я осведомиться, где он… — Куохтли сделал короткую паузу и через силу выдавил, — …хранится?

— Да, капсула 1273H, это на медицинском уровне. — Пойдемте. Я искренне вам верю, но приказ есть приказ. Поймите, у меня самого множество важных дел, я хочу идти на процедуру не больше вашего, — умоляюще попросил академик.