Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

 — Тогда скажи свое мнение вот о чем. Почему бы не научить их выращивать «Аэровид»? У них колоссальное преимущество — они могут отправиться куда угодно на Марс. Им даже не обязательно понимать, что они делают. Мы бы просто снабдили их побегами — ведь именно так размножается «Аэровид», не так ли? — научите их необходимой технологии, а потом поощрите.

— Одну минутку! Это прекрасная идея, но разве ты не упустил некоторые практические моменты? Я думаю, что мы могли бы обучить их так, как ты предлагаешь — мы, конечно, достаточно изучили их психологию для этого, — но ведь их только десять, включая Скрипа?

—Я этого не упустил, — нетерпеливо сказал Гибсон. — Я просто не верю, что найденная мною группа — единственная в мире. Это было бы совершенно невероятное стечение обстоятельств.

Конечно, они довольно редки, но по всей планете их должны быть сотни, если не тысячи. Я  предлагаю провести фоторазведку всех зарослей «Аэровида» — нам не составит труда обнаружить их поляны. Но если рассмотреть вопрос в  долгосрочной  перспективе. — Теперь, когда у них есть гораздо более благоприятные условия для жизни, они начнут  размножаться быстрее, как это уже делает марсианская растительность. Даже без нашей помощи «Аэровид» покроет все экваториальные регионы через четыреста лет — по вашим собственным подсчетам. Если мы  помощью марсиан поможем ему распространиться, мы значительно сократим сроки реализации проекта «Рассвет»!

Биолог с сомнением покачал головой, но все же начал делать какие-то подсчеты в своем блокноте. Закончив, он поджал губы:

— Хорошо… Я не могу доказать, что это невозможно, существует слишком много неизвестных факторов, включая самый важный из всех — скорость размножения марсиан. Кстати, ты знаешь, что они сумчатые? Это только что подтвердилось.

— Как кенгуру?

— Да. Малыш живет в сумке, пока не вырастет достаточно большим мальчиком, чтобы выйти в холодный, суровый мир. Мы знаем, что некоторые из самок беременны, похоже что они могут размножайтесь ежегодно. А поскольку Скрип был там один, это означает, что у них, должно быть, ужасно высокий уровень смертности — что неудивительно в этом климате.

— Хорошее устройство. То что нужно! — воскликнул Гибсон. — Условия будут улучшаться и они станут размножаться быстрее, если мы позаботимся о необходимой им пище.

— Вы хотите разводить марсиан или выращивать «Аэровид»? — бросил вызов биолог. 

 — И то и другое, — ухмыльнулся Гибсон. — Они хорошо дополняют друг друга, как рыба — жареную картошку, или яичница — ветчину.

— Не надо! — взмолился биолог с таким глубоким чувством, что Гибсон тут же извинился за свою бестактность. Он совсем забыл, что никто на Марсе не пробовал ничего подобного долгие годы.

Чем больше Гибсон думал о своей новой идее, тем больше она ему нравилась. Несмотря на обилие личных дел, он нашел время написать Хэдфилду докладную записку по этому вопросу и надеялся, что Шеф сможет обсудить ее с ним до отъезда на Землю.

Было что-то вдохновляющее в мысли о возрождении не только мира, но и расы, которая могла бы быть старше человека.

Гибсон задавался вопросом, как изменяющиеся климатические условия через сто лет повлияют на марсиан. Если для них станет слишком жарко, они смогут легко мигрировать на север или юг — в приполярные области, где Фобос никогда не был виден. Что же касается насыщенной кислородом атмосферы — они привыкли к ней в прошлом и могли бы приспособиться к ней снова. Свидетельством этого был Скрип. Он теперь получал большую часть своего кислорода из воздуха в Порт-Лоуэлле и, казалось, процветал.

 До сих пор не было ответа на великий вопрос, возникший в связи с открытием марсиан. Были ли они выродившимися, выжившими представителями расы, которая давным-давно достигла цивилизации и позволила ей ускользнуть из рук, когда условия стали слишком суровыми? Это был романтический взгляд, для которого не было никаких доказательств вообще.

Ученые были единодушны в своем убеждении, что на Марсе никогда не было развитой культуры, но однажды они уже ошиблись и могут ошибиться снова.

Во всяком случае, было бы чрезвычайно интересно посмотреть, как высоко поднимутся марсиане по эволюционной лестнице теперь, когда их мир снова расцвел. Ибо это был их мир, а не человеческий, и как бы Человек ни создавал его для своих собственных целей, его долг — всегда защищать интересы его законных владельцев. Никто не мог сказать, какую роль марсиане могли бы сыграть в истории Вселенной. И когда, сам Человек привлечет внимание еще более развитой расы, они о человеке вполне возможно будут судить по его поведению здесь, на Марсе.

Глава 17.

— Мне очень жаль, что ты не вернешься с нами, Мартин, — сказал Норден, когда они подошли к западному шлюзу номер один, — но я уверен, что ты поступаешь правильно, и мы все уважаем тебя за это.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Гибсон. — Я бы с удовольствием проделал обратный путь вместе со всеми вами — но мы с вами еще слетаем! Ведь, я не собираюсь безвылазно сидеть на Марсе всю жизнь! — Он усмехнулся. — Наверное, ты не думал поменять пассажиров таким образом.