Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

Бывали моменты, когда напряжение от молчания было так велико, что он почти радовался тому, что они скоро расстанутся. И все же Хэдфилд, как всегда, прав. Гибсон ждал уже так долго — ему придется подождать еще немного. Если он сейчас раскроется, Джимми будет смущен и обижен — а может быть, даже расторгнет помолвку с Ирэн. Самое время рассказать ему об этом, когда они поженятся и, как надеялся Гибсон, будут защищены от любых потрясений внешнего мира.

Ирония судьбы — нашел своего сына так поздно, и только это произошло — приходится вновь расставаться. Возможно, это часть наказания за эгоизм и отсутствие мужества — если не сказать сильнее — которые он проявил двадцать лет назад. Но прошлое должно похоронить себя, теперь он должен думать о будущем.

Джимми вернется на Марс, как только сможет — в этом не было никаких сомнений. И если он упустил гордость и удовлетворение отцовства, возможно, позже он получит компенсацию, наблюдая, как его внуки рождаются в мире, который он помогает переделывать. Впервые в жизни у Гибсона было будущее, на которое он мог смотреть с интересом и волнением.

Земля метнула свою молнию четыре дня спустя. Впервые Гибсон узнал об этом, когда увидел заголовок на первой полосе «Martian Times». — На какое-то мгновение эти два слова так его поразили, что он перечитывал их снова и снова, и лишь затем прочитал дальнейшее. 

 ХЭДФИЛДА ВЫЗЫВАЮТ

Мы только что получили известие о том, что Совет по межпланетному развитию обратился к главе Исполнительной власти с просьбой вернуться на Землю на корабле «Арес», который покидает Деймос через четыре дня. Никаких причин не приводится.

Вот и все, но это могло бы поджечь Марс. Никаких объяснений не было дано — да и не было необходимости. Все прекрасно знали, почему Земля хочет видеть Уоррена Хэдфилда.

— Ну и что ты об этом думаешь? — Спросил Гибсон передавая газету через стол.

— Боже мой! — ахнул Джимми. — Теперь будут неприятности! Как ты думаешь, что он сделает?

— А что он может сделать?

— Ну, он может отказаться ехать. Все местные наверняка поддержат его.

— Это только ухудшит ситуацию. Он поедет, все в порядке, Хэдфилд не из тех людей, которые убегают от драки. 

Глаза Джимми внезапно просветлели.

— Это значит, что Ирэн тоже поедет.

— Понятно, что ты об этом думаешь! — рассмеялся Гибсон. — Я полагаю, надеешься, что этот злой ветер принесет вам обоим что-то хорошее. Но не очень рассчитывай на это — Хэдфилд может не взять Ирэн.

Он подумал, что это очень маловероятно. Когда шеф очутится на Земле, ему понадобится вся моральная поддержка, которая только возможна.

Несмотря на объем работы, которая ему предстояла, Гибсон все же позвонил в администрацию, там все были в состоянии возмущения и неопределенности. Возмущения — из-за бесцеремонного обращения Земли с Шефом, неопределенности — потому что никто не знал, какие действия Шеф собирается предпринять.

Хэдфилд приехал рано утром и до сих пор ни с кем не разговаривал, кроме Уиттакера и личного секретаря. Те, кто видел его мельком, утверждали, что для человека, который, строго говоря, может быть снят с позором, он выглядел удивительно бодрым.

 Гибсон обдумывал эту новость, делая крюк по направлению к биологической лаборатории. Он уже два дня не видел своего маленького марсианского друга и испытывал чувство вины. Медленно шагая по Риджент-стрит, он размышлял о том, какую защиту изберет Хэдфилд. Теперь он понял то замечание, которое подслушал  Джимми. Разве успех оправдает все? До полного успеха было еще далеко; как сказал Хэдфилд, чтобы довести проект «Рассвет» до конца, потребуется полвека, — это при максимальной помощи Земли. Необходимо было заручиться ее поддержкой, и Хэдфилд сделает все возможное, чтобы не вызвать враждебности на родной планете.

Наилучшее, что Гибсон мог сделать — это обеспечить дальний прикрывающий огонь из своего отдела пропаганды.

Скрип, как обычно, обрадовался, увидев его, правда Гибсон ответил на его приветствие несколько рассеянно. Как всегда, он протянул Скрипу кусочек воздушной травы из запаса, хранившегося в лаборатории. Такое просто действие, должно быть, вызвало что-то в его подсознании, потому что он внезапно остановился и повернулся к главному биологу:

 — Мне только что пришла в голову идея. Помнишь, ты рассказывал мне о тех фокусах, которым научил Скрипа?

— Научил его! Проблема теперь в том, чтобы отучить!

— Ты также сказал, что совершенно уверен, что марсиане могут общаться друг с другом, не так ли?

— Ну, наша полевая партия доказала, что они могут передавать простые мысли и даже некоторые абстрактные идеи, такие как цвет. Это, конечно, ничего не доказывает. Пчелы могут делать то же самое.