Пески времени

Тереза едва успела его открыть, как ее охватило дурное предчувствие, и оно не обмануло.

«Тереза, моя дорогая Тереза!

Бог свидетель, я не имею права называть тебя так после того, как отвратительно с тобой поступил. Но я постараюсь все исправить, даже если для этого потребуется целая жизнь. Не знаю, с чего начать.

Моник сбежала, оставив меня с нашей двухмесячной дочерью на руках. Честно говоря, я испытал облегчение. Должен признаться, я жил в аду с того самого момента, как оставил тебя. Мне никогда не понять, почему я совершил то, что совершил. Я словно оказался во власти каких-то магических чар Моник, но с самого начала знал, что наш брак с ней – огромная ошибка. Ведь я всегда любил только тебя. Я знаю, что смогу обрести счастье лишь с тобой. К тому времени как ты получишь это письмо, я буду уже на пути к тебе.

Я люблю тебя, и всегда любил, Тереза. Ради нашего будущего молю тебя о прощении. Я хочу…»

Тереза не смогла дочитать письмо. Мысль, чтобы снова увидеть Рауля и дочь Моник, казалась неслыханной и никуда не годной.

Она в истерике швырнула письмо на пол и закричала:

– Мне надо уехать отсюда! Сегодня же. Сейчас! Пожалуйста… пожалуйста!

Родители никак не могли ее успокоить, а отец посоветовал:

– Если Рауль приедет сюда, тебе стоит хотя бы поговорить с ним.

– Нет! Если я его увижу, то убью! – Тереза схватила отца за руки, слезы непрерывно катились по ее щекам, и взмолилась: – Забери меня с собой!

Она была готова ехать куда угодно, лишь бы подальше от дома. Тем же вечером Тереза с отцом уехала в Авилу.

Отец словно обезумел при виде страданий дочери. По натуре он не был слишком уж сострадательным, но за последний год Тереза завоевала его уважение своей силой и смелостью. Она гордо смотрела в глаза горожанам с высоко поднятой головой и никогда ни на что не жаловалась. Он же чувствовал себя рядом с ней беспомощным, не способным утешить.

Он помнил, какое утешение его дочь находила в стенах церкви, поэтому, когда они прибыли в Авилу, сказал Терезе:

– Местный священник отец Беррендо – мой давний друг. Вероятно, он сможет тебе помочь. Поговоришь с ним?

– Нет. – Тереза больше не хотела возлагать надежды на Бога.

Она в одиночестве сидела в гостиничном номере, уставившись в стену, пока отец занимался делами, и когда возвращался, он заставал дочь на том же стуле.

– Прошу тебя, Тереза, поговори с отцом Беррендо.

– Нет.

Отец пребывал в отчаянии. Тереза не желала покидать гостиницу и отказывалась возвращаться в Эз.

И тогда священник по просьбе ее отца сам пришел к Терезе.

– Твой отец сказал, что раньше ты регулярно посещала церковь.

Заглянув в глаза тщедушному священнику, Тереза холодно ответила:

– Меня это больше не интересует. Церкви нечего мне предложить.

Отец Беррендо улыбнулся:

– У церкви есть что предложить любому человеку, дитя мое. Церковь дает нам надежду и силы…

– Я уже сыта по горло надеждами! Хватит с меня.

Святой отец взял руки девушки в свои сухонькие ладошки и увидел на ее запястьях белые шрамы от бритвы – бледные, точно давние воспоминания.

– Господь не верит этому. Поговори с ним, и он сам тебе это скажет.

Но Тереза просто сидела и смотрела в одну точку, и, когда священник наконец вышел из комнаты, даже не заметила этого.

На следующее утро Тереза вошла под прохладные своды церкви – почти сразу же на нее снизошло такое знакомое ощущение покоя. Последний раз она была в церкви, когда прокляла Бога. Девушку охватило острое чувство стыда: ее предала собственная слабость, а вовсе не Бог, – и прошептала:

– Прости меня. Я согрешила. Жила с ненавистью в душе. Помоги мне. Пожалуйста, помоги мне.

Она подняла голову и увидела отца Беррендо, а когда закончила молиться, он проводил ее в свой кабинет за ризницей.

– Не знаю, что мне делать, отец: я утратила веру. – В голосе девушки слышалось отчаяние.

– А ты верила, когда была моложе?

– Да. Очень.

– Значит, ты не могла ее утратить, дитя мое, ибо вера постоянна и неизменна, все остальное преходяще.

В тот день они проговорили несколько часов, а когда вечером Тереза вернулась в отель, отец сказал:

– Мне нужно возвращаться в Эз. Ты готова ехать?

– Нет, папа. Позволь мне остаться здесь на некоторое время.

Отец с минуту колебался:

– С тобой все будет в порядке?

– Да, папа. Обещаю.

После этого Тереза и отец Беррендо встречались каждый день. Священник сердцем прикипел к ней. В этой толстой непривлекательной женщине он сумел разглядеть красивую несчастную душу. Они говорили о Боге, мироздании, вообще о жизни, и, сама того не желая, Тереза понемногу начала вновь обретать душевное спокойствие. Однажды слова, сказанные отцом Беррендо, нашли в ее сердце глубокий отклик.

– Дитя мое, если ты разуверилась в этом мире, поверь в другой. Поверь в мир, где Иисус ждет, чтобы принять тебя в свои объятия.

И впервые со дня ее несостоявшейся свадьбы Тереза вновь ощутила умиротворение. Церковь стала ее раем, как это было прежде, но нужно было подумать о будущем.

– Мне некуда идти.

– Ты могла бы вернуться домой.

– Нет, не могу: встретиться с Раулем не в силах, – и не знаю, что мне делать. Хочется спрятаться, но спрятаться негде.