Пески времени

– А что такое «ужасная снежная лавина»?

– Это когда огромное количество снега сползает с гор и засыпает человека.

– И мои родители тоже умерли?

– Да. Но последними их словами были слова любви к тебе. К сожалению, кроме них, о тебе было некому позаботиться, поэтому ты оказалась здесь.

Меган, так же как и остальным детям, очень хотелось знать, кто были ее родители, поэтому вечерами, перед сном, она придумывала истории о своей жизни. «Мой отец воевал на Гражданской войне и был капитаном, очень храбрым. Когда его ранили в бою, моя мама медсестра ухаживала за ним. Они поженились. Он вернулся на войну и был убит. Мама была слишком бедна, чтобы меня растить, поэтому ей пришлось оставить меня на ферме, и это разбило ей сердце». И Меган плакала от жалости к своему храброму отцу и скорбящей матери.

Или же она придумывала другую историю. «Мой отец был тореадором, одним из самых известных, ему поклонялась вся Испания. Все его обожали. А мама была прекрасной исполнительницей фламенко. Они поженились, но однажды отца убил огромный свирепый бык, и мама была вынуждена меня отдать».

Или: «Мой отец был иностранным шпионом, его арестовали…»

Фантазиям не было конца.

В приюте проживало тридцать детей разного возраста: от брошенных младенцев до подростков четырнадцати лет. Большинство из них были испанцы, но в приюте оказывались и иностранцы, поэтому Меган бегло разговаривала на нескольких языках. Она жила в комнате вместе с дюжиной других девочек. Укладываясь спать, девочки вполголоса обсуждали кукол и наряды, а немного повзрослев – секс. Вскоре это стало основной темой их разговоров.

– Я слышала, это очень больно.

– Плевать. Не могу дождаться, когда уже смогу попробовать.

– Я собираюсь выйти замуж, но ни за что не позволю своему мужу делать это со мной. Это так отвратительно.

Однажды ночью, когда все уже спали, Примо Конде, один из живших в приюте мальчиков, пробрался в девичью спальню и, остановившись у кровати Меган, шепотом позвал ее.

Девочка тотчас же проснулась.

– Примо? Что случилось?

Мальчишка был явно испуган и плакал:

– Можно я лягу с тобой?

– Да. Только тихо.

Примо было тринадцать лет, как и Меган, только выглядел он гораздо младше. До того как оказаться в приюте, он подвергался жестокому обращению, поэтому по ночам с криками просыпался от мучивших его кошмаров. Остальные дети над ним издевались, но Меган всегда вставала на его защиту.

Примо залез под одеяло, и Меган почувствовала, как по его щекам струятся слезы. Она обняла мальчика и, крепко прижав к себе, прошептала:

– Все хорошо. Все будет хорошо.

Она принялась ласково его баюкать, и вскоре рыдания стихли. Поскольку их тела плотно соприкасались, Меган почувствовала, как растет его возбуждение.

– Примо…

– Прости, но я… я ничего не могу с собой поделать. – Его тугая плоть прижималась к девочке. – Я люблю тебя, Меган. Ты для меня – единственная в целом мире.

– Ты еще не видел этот самый мир.

– Пожалуйста, не смейся надо мной.

– Я не смеюсь.

– Кроме тебя, у меня никого нет.

– Знаю.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Примо.

– Меган… а мы не можем с тобой заняться любовью? Пожалуйста.

– Нет.

Наступило молчание.

– Прости, что побеспокоил. Пойду в свою кровать. – В голосе Примо слышалась такая боль, что она сдалась:

– Подожди. Мы, конечно, не можем заняться любовью, но я могу кое-что сделать, и тебе станет легче. Согласен?

– Да, – еле слышно ответил мальчик.

Развязав шнурок на его пижамных штанах, она сунула руку внутрь и удивилась: «Да он уже мужчина». Меган взяла в руку его плоть и принялась легонько поглаживать.

– О, как это приятно! – со стоном произнес Примо, а потом добавил: – Господи, как же я тебя люблю.

Все тело Меган было словно охвачено пламенем, и если бы Примо сказал: «Я тебя хочу», – она бы согласилась, но он молчал, а спустя несколько минут ушел к себе.

В ту ночь Меган так и не смогла заснуть. Больше Примо к себе в постель она никогда не пускала, ибо искушение было слишком велико.

Время от времени какого-нибудь ребенка вызывали в кабинет директрисы для знакомства с потенциальными приемными родителями. Подобные события заставляли детей волноваться, ведь они получали шанс вырваться из тоскливой обыденности приюта и обрести настоящую семью.

Много лет Меган наблюдала, как другие сироты отправлялись в новые семьи: в дома торговцев, фермеров, банкиров, владельцев магазинов, но ее не выбрали ни разу – мешала репутация. Она не раз слышала, как потенциальные родители переговаривались между собой: «Девочка красивая, но, говорят, у нее трудный характер… Не она ли в прошлом месяце тайком привела в приют двенадцать собак?.. Говорят, она настоящая сорвиголова. Боюсь, она не поладит с нашими детьми…»

Все эти люди попросту не представляли, как обожают Меган остальные воспитанники.