Пески времени

Пирожки и правда оказались невероятно вкусными. На протяжении многих лет еда считалась не источником удовольствия, а средством насыщения тела для его служения Господу, поэтому новые ощущения оказались необычными, но приятными.

– Арена там, – сказал Миро.

Смешавшись с толпой, путники миновали парк в центре города и направились к площади Пойненте, плавно переходившей в арену для боя быков, которая представляла собой глинобитное сооружение высотой в три этажа. У входа располагалось четыре билетных кассы. Слева висела табличка «Sol»[47], справа – «Sombra»[48]. Перед каждым окошком выстроилась длинная очередь желающих приобрести билеты.

– Ждите здесь, – приказал Хайме.

Его попутчики наблюдали, как он подошел к небольшой группе перекупщиков, спекулирующих билетами.

– Мы будем смотреть бой быков? – обратилась к Феликсу Меган.

– Да. Но не переживай, сестра, тебе понравится, – заверил он девушку.

«Не переживай?» Да Меган просто ликовала: она прочитала все книги о корриде, которые только смогла достать, а в приюте не раз представляла своего отца известным тореро.

– Настоящие бои проводятся в Мадриде или Барселоне, – пояснил Феликс. – Но здесь в корриде участвуют не профессионалы, а любители, которые еще не прошли обряд под названием «alternativa».

Меган знала, что словом «alternativa» называют посвящение новичков в матадоров.

– Местные тореро выступают в арендованных костюмах вместо так называемых зеркальных, которые отражают свет, и сражаются они с очень опасными быками, у которых заточены рога. Профессионалы от таких боев отказываются.

– Почему же эти соглашаются?

Феликс пожал плечами:

– El hombre hace mas daño que los cuernos[49].

Хайме вернулся с четырьмя билетами в руках:

– Достал всем. Идемте.

Меган охватил еще больший трепет. Перед входом на стене висел огромный плакат с изображением Хайме. Остановившись, Меган уставилась на него.

– Посмотрите!

На плакате была еще надпись: «Разыскивается Хайме Миро. Награда за живого или мертвого один миллион песет».

Внезапно Меган вспомнила, что люди, с которыми она путешествует по стране, – террористы и ее жизнь в их руках.

Хайме, внимательно изучив портрет, дерзко снял шляпу и темные очки.

– Неплохое сходство.

Потом, сорвав плакат со стены, он сложил его и убрал в карман.

– Зачем он тебе? – спросила Ампаро. – Они наверняка расклеили сотни таких.

Хайме улыбнулся в ответ:

– Но именно этот принесет нам целое состояние, querida.

«Какое странное замечание», – подумала Меган. Не восхищаться хладнокровием Хайме было невозможно: в нем чувствовалась твердая уверенность в своих силах, и она была уверена, что власти ни за что его не поймают.

– Ну что, идем?

Попасть на арену можно было по одному из двенадцати входов, расположенных на значительном расстоянии друг от друга. Красные железные двери под номерами были широко распахнуты. Сразу за этими дверями располагались палатки, в которых торговали кока-колой и пивом, а чуть дальше – кабинки туалетов. Все сектора и места на трибунах были пронумерованы. Ряды каменных скамей образовывали круг, в центре которого находилась посыпанная песком арена.

Хайме купил билеты на теневую сторону арены, и теперь, когда они уселись на каменные скамьи, Меган в изумлении оглядывалась по сторонам, потому что совсем не так представляла себе корриду. В детстве она видела цветные фотографии, от которых так и веяло романтикой огромной арены для боя быков. Эта же явно была временной.

Места на трибунах быстро заполнялись зрителями, прозвучал горн, и коррида началась.

Меган, подавшись вперед, смотрела на происходящее во все глаза. На арену выскочил огромный бык, и появившийся из-за небольшого деревянного ограждения матадор начал дразнить животное.

– Сейчас появятся пикадоры, – в восторге сообщила Меган.

Хайме Миро с удивлением посмотрел на нее. Он-то боялся, что от кровавого зрелища ей станет дурно и она привлечет к их компании ненужное внимание, но ей, похоже, это нравилось. Как странно: монахиня и…

Тем временем на арене появился пикадор: на лошади, накрытой толстой попоной. Бык наклонил голову и бросился на лошадь, но едва его рога вонзились в попону, пикадор воткнул в его шею восьмифутовую пику.

Меган, как завороженная глядя на арену, пояснила:

– Это для того, чтобы ослабить шейные мышцы быка.

Феликс Карпио удивленно заморгал:

– Верно, сестра.

Меган смотрела, как в шею быка вонзаются ярко раскрашенные бандерильи[50], и едва не прыгала от восторга.

Потом настал черед матадора. Он вышел на арену с красным плащом в руках, под которым скрывалась шпага. Бык развернулся и пошел на него.

Меган разволновалась еще больше и сообщила:

– А сейчас он начнет исполнять пассы: сначала веронику, потом медиаверонику и в конце реболеру.

Хайме все-таки не выдержал и спросил:

– Откуда ты все это знаешь, сестра?

– Мой отец был тореадором, – не задумываясь ответила Меган. – Смотрите!

Дальше события разворачивались настолько быстро, что за ними невозможно было уследить. Разъяренный бык без остановки нападал на матадора, но каждый раз тот отводил плащ в сторону и животное бросалось на плащ.