Песнь Кали

Человек в черном проводил нас в переднюю комнату, где мы в молчании оделись. Остальные четверо попрощались и вместе ушли, оживленно болтая, словно школьники, отпущенные после занятий. Мы с Санджаем вдвоем остались возле двери.

«Мы – капалики», – прошептал Санджай.

Лучезарно улыбнувшись, он протянул руку. Я посмотрел на него, на его открытую ладонь и сплюнул на пол. Затем я повернулся к нему спиной и покинул храм, так ничего и не сказав.

С тех пор я его не видел. Несколько месяцев я скитался по городу, спал в укромных местах, не доверяя никому. И все время со страхом ожидал «зова моей возлюбленной богини». Но зов не последовал. Поначалу я чувствовал облегчение. Потом я испытывал больший страх, чем поначалу. Теперь мне все равно. Недавно я не таясь вернулся в университет, на знакомые улицы, в места, где когда-то часто бывал. Как здесь.

Кажется, люди знают, что я изменился. Если меня видят знакомые, они сторонятся. Прохожие на улице смотрят на меня и уступают дорогу. Наверное, я стал Неприкасаемым. Возможно, я капалика, несмотря на свое паническое бегство. Не знаю. Я ни разу не возвращался в храм или в Калигхат. Возможно, я отмечен не как капалика, а как жертва капаликов. Я жду, когда найду ответ.

Я хотел бы навсегда покинуть Калькутту, но у меня нет денег. Я всего лишь бедняк касты шудр из деревни Ангуда, но я и тот, кто, вероятно, никогда не сможет вернуться к тому, чем он был.

Один лишь мистер Кришна остался моим другом. Это он призвал меня, чтобы я рассказал вам свою историю. Я закончил рассказ».

***

Голос Кришны с трудом проквакал перевод последней фразы. Я моргнул и огляделся по сторонам. Ноги хозяина торчали из-под стойки, где он спал на полу. В помещении было тихо. С улицы не доносилось ни единого звука. Мои часы показывали 2:20.

Я резко поднялся, нечаянно свалив стул. Спина у меня ныла, и я чувствовал слабость из-за смены часового пояса и утомительного перелета. Я потянулся и размял болевшие мышцы в районе позвоночника.

Муктанандаджи имел измотанный вид. Сняв свои толстые очки, он устало потирал глаза и переносицу. Кришна протянул руку за остатками холодного кофе Муктанандаджи, допил и сделал несколько попыток прокашляться.

– У вас…, кхе-кхе…, у вас есть вопросы, мистер Лузак?

Я посмотрел на них обоих. Я не доверял собственному голосу. Кришна шумно сморкнулся, сплюнул на пол и снова заговорил:

– Есть ли у вас какие-нибудь вопросы, сэр? Прежде чем ответить, я еще несколько секунд безразлично смотрел на них.

– Только один вопрос, – сказал я.

Кришна с вежливым вниманием поднял брови.

– Какого черта… – начал я…, какого дьявола это…, эта байка…, какое отношение она имеет к поэту М. Дасу?

Мой кулак, казалось, сам по себе грохнул по столу. Кофейные чашки подпрыгнули.

Теперь уже Кришна вперился в меня взглядом. Таким взглядом, по-моему, смотрела на меня воспитательница в детском саду, когда мне было пять лет, и я однажды намочил трусики во время тихого часа. Обратившись к Муктанандаджи, Кришна произнес пять слов. Юноша устало водрузил очки на место и ответил еще лаконичнее.

Кришна поднял глаза на меня:

– Вы наверняка должны знать, что именно об М. Дасе мы и говорили.

– Который? – тупо спросил я. – Кто? Что вы хотите сказать, черт возьми? Вы имеете в виду, что священник и был великим поэтом М. Дасом? Вы шутите?

– Нет, – ровно ответил Кришна. – Не священник.

– Тогда кто…

– Жертва, – медленно, будто глуповатому ребенку, сказал Кришна. – Жертва. Мистер М. Дас был тем, кого мистер Муктанандаджи принес в качестве жертвы.

Глава 9

Калькутта, ты продаешь на рынке

Веревки, чтобы затянуть на шее.

Тушар Рой

Той ночью мне снились коридоры и пещеры. Потом место действия сна переместилось в оптовый мебельный магазин в ближнем Саутсайде в Чикаго, где я работал летом после второго курса в колледже. Магазин был закрыт, но я все ходил по бесконечным анфиладам демонстрационных помещений, полностью заставленных мебелью. Воздух пропитался запахами обивочной ткани и дешевого лака. Я побежал, протискиваясь между почти впритык расставленными гарнитурами. Я вдруг только что вспомнил, что Амрита с Викторией еще где-то в магазине, и если я их не смогу быстро найти, то тогда нас здесь запрут на ночь. Я не хотел оставлять их там одних, ожидающих меня, запертых в темноте. Я бежал, выкрикивал их имена, перемещался из комнаты в комнату, звал.

Раздался звонок. Я дотянулся до дорожного будильника, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью, но звук не затихал. Было пять минут девятого. И когда я уже сообразил, что этот шум исходит от телефона, из ванной вышла Амрита и сняла трубку. Пока она разговаривала, я дремал. Звук включенного душа снова вырвал меня из сна.

– Кто это был?

– Мистер Чаттерджи, – отозвалась Амрита, перекрикивая шум воды. – Ты не сможешь получить рукопись Даса до завтра. Он извинился за задержку. Все, кроме этого, решено.

– М-м-м. Черт. Еще один день.

– В четыре мы приглашены на чай.

– Да? Куда?