Песнь крысолова

Усмехаюсь. К его странной, неполной манере изъясняться неожиданно быстро привыкаешь. Внезапно Зверь в своей необъяснимой порывистости утыкается лицом в мое плечо.

– Эй, ну чего ты? – я неуклюже треплю его по голове, и мне кажется, он чем-то расстроен.

– Санда… – тихо и неожиданно по-человечески звучит его обычно отстраненный голос. – Зверю будет плохо без тебя. Он хотел бы всегда быть рядом.

Ситуация настолько неловкая, что я даже не знаю, как реагировать. Раньше я гладила и обнимала его, держа в уме, что эту тварь нужно привязать как можно сильнее, хотя она и так ни на шаг не отходит. Но после того, что произошло в клубе и он спас меня, хочется сделать большее.

Ответить ему тем же.

Дать настоящее имя.

– Ты жил без меня столько лет, – отрешенно произношу я. – Проживешь еще больше. Только верни себя. Ты не можешь быть Зверем. У тебя есть имя. Вспомни его, и я буду звать тебя так.

Повисла новая тишина, в которой я почти слышала, как напряженно он пытается принять мою просьбу.

– Обещай, что вспомнишь.

– Я… – с трудом начинает он. – вспомню.

– Молодец, – глажу его по затылку и отстраняюсь с неестественной для меня улыбкой. – Так и сделай. А сейчас спрячься. Мы вернемся с Джей Пи через пару часов. Будь здесь. В этот раз, надеюсь, с нами ничего не будет.

Он кивает и остается стоять на месте. Отхожу от него со странной медлительностью. Мне кажется, стоит мне отвернуться окончательно, и он пропадет. Что-то в нем уже почти перегорело.

* * *

Поход на стоянку прошел без приключений. Парень на кассе не обратил на нас внимания, отпустив запечатанные бутерброды и пару бутылок воды. Затем мы по очереди привели себя в порядок в туалете и пошли никем не замеченные назад.

Тревога все равно не смыкает глаз. Я по-прежнему ощущаю в воздухе вибрации угрозы. Мир вокруг кажется разваливающейся на ходу симуляцией, а за ней – точки пересечения долгов, вины и некоего безымянного ужаса. Кажется, то великое несчастье, которое я предчувствовала с детства, ждала все эти годы, уже близко. Теперь нас отделяют только часы.

Зверь никуда не делся. Нахожу его у того камня, и картина вокруг безмятежна. Но тишина леса ощущается как молчание живого существа. Мы завтракаем, затем бредем в сторону клиники. Машина остается за кустами у обочины, надеюсь, ее никто не найдет.

– Почему «МИО-фарма» так заинтересована в клинике? – интересуюсь я вскользь у Джокера. – Твой отец – держатель акций и состоит в совете партнеров клиники, но не он принимает решения о спонсорстве.

– Какие-то медицинские интересы? – пожимает плечами он. – Или зачем, по-твоему, Крупке собирал здесь подменышей и изучал? Для таких компаний, как «МИО-фарма», чужой недуг – это коммерческий повод.

Впереди проступает высокий кирпичный забор, за которым вырисовывается большое серое здание.

– Там может кто-то быть? – шмыгает носом Джей Пи, пытаясь прыгнуть выше ограды.

– Полиция должна была просто опечатать, – припоминаю я. – Но здесь могут быть люди из той же «МИО-фармы» или частная охрана.

– Дальше нет людей, – вдруг подает голос Зверь.

Он смотрит в стену слегка осоловелым взглядом, и его ноздри трепещут, с шумом втягивая воздух. Голова настороженно поворачивается из стороны в сторону. Будто он слышит отовсюду то, что нам недоступно.

– Раз никого нет, то полезли! – нетерпеливо переминается с ноги на ногу Джей Пи.

Я оглядываю забор в поисках камер. Не может быть, чтобы клиника не наблюдалась. Но пока ничего не замечаю. И ограждение слишком высокое, чтобы через него перелезть.

– Надо ниже. Есть путь ниже, – вкрадчиво сообщает Зверь. – Идем. Надо быть, как земля…

Мы следуем за ним вдоль забора. Почему-то треск веток под нашими с Джокером ногами слышится вовсю, а Зверь будто едва касается земли ступнями – настолько легок его шаг.

– Сюда…

Мы доходим до небольшого арыка под забором. Застоявшаяся вода стала черной. Нагнувшись, можно заметить полукруглый проем, ведущий во двор клиники.

Он опускается первым и вскоре исчезает. Мы неохотно лезем следом в противную холодную воду. Арык неглубокий, и фактически приходится ползти среди жидкой грязи через дыру на ту сторону.

– Вот скажи мне, почему у него с такими талантами разжиженная воля и мозги? – привычно ворчит Джей Пи. – Тут вам и акробатические трюки, и какие-то мутные прозрения, а спросишь, как его зовут, сразу мычит, как корова…

– Его сломали, – отрешенно замечаю я, разгребая путь.

– Чтобы так отутюжить личность, надо с самого начала вместо человека иметь кусок пластилина.

– Может, он и не был личностью никогда. Если Зверь и вправду из приюта, то мог быть травмирован с детства. Шимицу не создает ничего на пустом месте. Она шлифует то, что ей надо.

– Ну, тебе лучше знать.

Я ведь тоже не была крысоловом. Им пришлось стать.