Песнь моряка

– Или они, или кто-то в сговоре с этими подлыми тварями, – беспечно отвечал Альтенхоффен. – Как в классическом вестерне, а, камрады? Журналист борется за правду, и его преследуют прихвостни барона-латифундиста. Билли, естественно, решил, что это работа Гринера. Поэтому Кальмар погасил свет и лег на дно.

– Я все равно говорю, что это мальки, – не унимался Кармоди. – Вы звонили копам?

– Дарлин Херки говорит, в одной из машин и были копы, мистер Кармоди. – Альтенхоффен постучал себя по длинному носу и подмигнул. – По коням, пилигримы, Форт Битых Псов в опасности!

Айк бросил свой матросский вещмешок на заднее сиденье рядом с Гриром и сам забрался следом.

– А можно сперва забросить одного пилигрима домой, Бедный Мозг? Я, кажется, не готов к новым публичным мероприятиям. Брат Грир разберется с клубными делами.

– Тысяча чертей, Айзек, это же главная свара в корале Битых Псов! Все очень нестабильно. Ты должен там появиться хотя бы для того, чтобы только появиться. Скажите ему, мистер Кармоди. Грир?

Кармоди сказал, что было бы жаль пропустить главную схватку. Даже Грир с ними согласился. Его беспокойство из-за того, что партнер совершит нечто необдуманное, перекрыла перспектива председательствовать на взрывоопасном псовом сборище одному, без поддержки. Он взял Айка за локоть:

– Ты нам нужен, мой друг…

– Бедный Мозг уже сказал, но будь я проклят, если представляю зачем. Как по мне, вам больше нужен консультант по недвижимости.

– Нам нужно, чтобы ты произнес речь, Айк, – сказал Альтенхоффен.

– Речь? Да пошел ты к черту, Альтенхоффен…

– Да, речь. Произнес. Обозначил проблему. Поднял народ. Я наблюдал тебя за этим занятием, мистер Демосфен. А ты и не знал, правда? Один раз я слушал тебя в Шорлайне, потом на побоище перед Спрол-холлом, когда они пустили на нас слезоточивый газ. Помнишь?

Айк не ответил, и Альтенхоффен повернулся к Кармоди:

– Наш лаконичный приятель был когда-то вполне оратором, мистер Кармоди, можете мне поверить. Видели бы вы его тогда. Он поднимал народ на штурм самых скандальных высот.

– Верю, мистер Альтенхоффен. Еще как. И знаете что? Я бы хотел это видеть. – Кармоди взял Айка за другой локоть. – Давай, друг Айк. Давай на минутку поподнимаем этот самый народ, пока жар в нас не погас окончательно. А? Как в старые добрые времена.

– Ладно, хорошо. Но я все же хочу завернуть в трейлер, взять чистую одежду и… всякую мелочь.

– Ты и так хорош. – Грир вдруг догадался, что за мелочь понадобилась Айку в трейлере. – У тебя сейчас земной потрепанный вид – как раз то, что надо народу, правда, Бедный Мозг?

– Правда! – Альтенхоффен раскрутил небольшую турбину до высокого воя. – А главное, у нас нет времени ни для каких заездов, Айзек, если учесть, с какой скоростью растет этот снежный ком. Меня трясет от одной мысли о том, что могло произойти на крыльце, пока меня не было. Все меняется очень быстро, сейчас сами посмотрите. – Он сдал назад и рванул через парковку, закрывая по пути крышу машины.

Айк не думал, что когда-нибудь увидит еще более поразительные перемены в городе, чем те, что произошли за время его прошлого отсутствия, и был не прав. Главная преобразилась опять… став такой, как раньше. Меньше чем за неделю принаряженная улица вернула себе тот прежний запущенный захудало-куинакский вид, которым она всегда бравировала. Почти вернула. Витрины, всего несколько дней назад ослеплявшие своей белизной, сейчас были забиты досками, настолько истрепанными ветрами и посеребренными временем, что можно было подумать, эти ветра трепали их еще во времена, когда люди не знали, что такое краска. Но опять же: почти. Это слово напомнило Айзеку лимерик, который он заучил еще во флотские времена:

Как-то дева решила в пути
С привидением ночь провести.
С этим бледным фантазмом
На вершине оргазма
Вдруг его ощутила… почти.

Кармоди больше всего сбила с толку именно эта искусственная аутентичность.

– Ничего не понимаю, прости меня господи! – Реконструкция городка представлялась ему делом зряшным, однако вполне понятным: кто-то надумал влить свежих денег в коммунальный кровоток, – но кому и зачем вдруг захотелось вернуть его в прежнее ветхое состояние, было выше его разумения. – Что еще за хренотень они тут затеяли?

– Я вам сейчас покажу. – На перекрестке Альтенхоффен резко развернулся, и фары осветили широкое термопластовое окно.