Песнь моряка

– Оставь брата в покое, Нельс, – проворчал Кармоди. – Меня прабабка научила молитве, которая действовала как слабительная свечка, только с другого конца. По мне, так лучше молиться, чем обделаться прямо в мои новые спасательные подгузники. Они мне стоили три тысячи баксов каждый. Молись, Арчик, молись.

Все, кроме Грира, были одеты в надувные костюмы из майлара, последнее достижение спасательной индустрии. Они выглядели как мешковатые комбинезоны и активировались водой, мгновенно раздуваясь от заполнявшего их люмафа. Потом, когда опасность минует, их можно высушить и перезаполнить, но они часто раздувались слишком плотно – тогда их приходилось резать. На Кармоди этот костюм висел, как приспущенный флаг, с завязанными над пузом рукавами. Он слыхал, эти штуки иногда срабатывают преждевременно, и не хотел, чтобы его распластало, как пастилу, в самый ответственный момент.

Лодка все ходила по кругу, точно занудная волынка. Пиканье Грировой морзянки становилось настойчивее, басовитое бормотание Арчи и писклявые завывания ветра – печальнее. Кармоди не видел повода к ним не присоединиться. Он достал из-под плавучего стула концертину и устроился поудобнее.

Дырявая лодка, команда плоха,
Держаться у берега нам бы пока.
Ах, ну ее черту, карман не звенит,
Пойдем дальше в море, рыбак говорит.
Ах ты, ветер, холодный мой западный ветер!
Как нам жить, что нам делать на чертовом свете…

Арчи поднял голову, отвлекшись от молитвы, и уже собрался было вновь просить о большей благопристойности ввиду затруднительного положения, в которое они все попали, как вдруг его глаза поймали вдалеке что-то блестящее. Приставив ладонь ко лбу, он держал ее там, пока не убедился. Точно! Серебряный блеск над линией воды.

– Мы спасены, слава Иисусу! Это яхта! – Одной рукой он указал вперед, второй стукнул брата по спине. – Кто-нибудь еще сомневается в силе молитвы?

Кармоди поднял бинокль: действительно, из-за мыса показался бушприт яхты.

– Клянусь, Арчибальд, эти старые моллюсковые мозги ни на секунду не сомневаются: ты вымолил у Бога наше спасение! К нам идет не кто-нибудь, а сама «Чернобурка». И сдается мне, на носу у нее стоит наш Айзек, а за штурвалом сам адмирал Стюбинс! Отличная работа, радист Грир. Говорил я вам, что где-нибудь да найдется старый лопух, еще способный разобрать морзянку!

Грир не ответил. Он был выжат настолько, что не мог даже поднять голову и посмотреть, кого же это он выстучал. Он рухнул, привалившись к переборке мостика, и уткнулся лбом в колени, как сдувшийся воздушный шар. Снизу примчалась Виллимина с подносом, полным стаканов и бутербродов с колбасой.

– Подмога, говорите? Значит, мы не будем топить наши беды, а будем пить за спасение.

– Да, божьей милостью, «Чернобурка». – Кармоди все так же припадал к окулярам, постепенно меняя свое положение относительно поручней, чтобы компенсировать медленное вращение судна. – И за штурвалом сам, при глазной повязке. Черт побери, можно подумать, старый безрассудный герой Эррола Флинна[103] несется к нам на помощь. Ура Голливуду, я сказал! Все вместе: гип-гип-ура-а-а-а!

Этот еле слышный крик донесся по гладкой воде до Стюбинса. Отвечать он не стал. У него было чему предъявлять декларацию – например, жабьей физиономии старшего помощника Сингха всякий раз, когда она выскакивала перед ним на мониторе нактоуза.

– Это они? – желала знать физиономия.

Стюбинс сказал «да».

– Вы не ошиблись?