Песнь моряка

– Шоб ветром не надуло, – прокричала в ответ женщина и добавила: – Гнхе-хе-хе.

Такой у них был круиз.

В центре круглого кедрового стола располагался электрический мусоросборник. Кармоди резко затолкал в его жерло обломки рыбьего скелета и смел туда же остатки салата и зеленого лука.

– Ну, – Вилли поспешно отодвинула от него миску. – Салат уже тоже почти готов.

– Рыба не ждет, – извинился Кармоди. – Минуту с каждой стороны, больше будет только хуже. Еда готова, друзья! Лампу на капитанский стол.

Стол был вычищен, вытерт и застелен по такому случаю клетчатой скатертью. С подходящими по цвету и стилю приборами и салфетками он и вправду выглядел как капитанский стол. Мужчины достали из шкафа складные брезентовые стулья, Грир откупорил бутылку орегонского рислинга. В центр стола, поверх мусоросборника, водрузили свечу в ржавом дизельном поршне, и под ее светом Вилли достругала свой салат. Кармоди раздал всему столу куски рыбы – руками, словно толстые горячие карты, – потом вылил на них остатки масла и трав. Нельс взял тарелку и направился к люку, чтобы отнести ее Билли. Стол застыл в молчании. Кармоди считал, что все должны дождаться молитвы. Нельс вернулся через минуту с той же тарелкой.

– Кальмар говорит, ему надоела рыба. Он хочет бокал вина и банку венских сосисок.

– Этот долбаный Кальмар скоро сожрет все мои венские сосиски, – проворчал Кармоди.

– Он все парится из-за Гринера, – сказал Грир. – Когда паришься, лучше есть сосиски, чем рыбу.

– Пусть парится на голодный желудок. Мне надоело, что мой экипаж вечно нянчится с этим хреновым симулянтом.

Присутствие на борту Кальмара Билли только и омрачало безоблачный круиз Кармоди. Старик не выразил неудовольствия, когда в Джуно Кальмара занесли на носилках по доске, но не выразил и сочувствия. Его не интересуют дилеры и калеки – за время вояжа он сообщил об этом несчетное число раз. Хрен бы с ними. А что касается кальмаров, любому рыбаку известно, на что годны эти извивающиеся персонажи – на приманку.

– Я отнесу ему что-нибудь, – сказал Айк. – Может, нам стоит открыть еще одну бутылку.

– И выпьет все мое вино.

– Ты старая жадная водяная крыса, – накинулась на него Вилли. – Забыл, что этот бедный мальчик и закупился в Джуно вином? И сосисками, кстати, тоже, если я правильно помню.

– Ну и что? – надменно спросил Кармоди. – Какое дело коку до того, откуда берутся ингредиенты его ухи? Кто хозяин на камбузе? Ладно, друг Айзек, но сначала молитва. Чтобы остальные могли спокойно начать. Короткая… – Переплетя пальцы на шельфе своего пуза, он склонил розовую голову, на миг задумался, потом выдал самую короткую из известных ему молитв: – Слава духу, нахрен кожу… хруст в ушах и ложку в рожу.

Сунув в карман две банки сосисок и пакет соленых крекеров, Айк направился к металлическому трапу: в одной руке он нес свою тарелку с палтусом, в другой звенели друг о друга полупустая бутылка вина и два бокала.

Под гул автопилота они шли в полумиле от Чилкутского побережья и только что вошли в залив Контроллер. Всю вторую половину дня они двигались по запрограммированному маршруту через узкие проходы между островом Святого Илии на юге и Подсосной отмелью с ее злобными бурунами на севере, при этом ничья рука ни разу не коснулась штурвала.

Предзакатное небо было серо-зеленым, а море тихим. С берега дул легкий бриз. Айк чувствовал в нем запах чилкутских елей, а где-то позади – ледник Беринг, его зеленый, чистый и холодный лед. Все время пути их догонял запах земли, даже если ее не было видно. Конечно, от Джуно до Куинака можно добраться напрямую и намного быстрее, но Кармоди запрограммировал «Лоранав» так, чтобы держаться неподалеку от берега и иметь возможность нырнуть в любую бухту или бухточку, если придет в голову, – например, выпить под музыку, если в бухте имелся док и бар, сыграть в покер в пра-казино, а то просто бросить якорь и посидеть со спиннингом, если не было ни того, ни другого. Он, наверное, сразу после ужина начнет подыскивать подходящую стоянку в Контроллере.

Айк хотел поговорить с Беллизариусом наедине до того, как послеобеденная вечеринка перекинется на среднюю палубу. Чем ближе они подходили к Куинаку, тем чаще его мысли занимал Николас Левертов. В этом блудном возвращении Айку чудился смрад мести, но уверенности не было. А из всех находившихся на борту только Кальмар Билли лучше него умел распознавать этот прогорклый запах.