Песнь о крестовом походе против альбигойцев

Не сьер Пельфор, но лжец Фолькет перед собраньем встал.
Смиренно к Папе обратясь, он так ему сказал:
«Святейший Папа! Ты — оплот, хранящий нас от зол,
Тебе великие права дает Святой Престол,
5 Так что ж над рыцарем Креста творишь ты произвол?
Сей воин — Церкви верный сын, за Церковь кровь он лил,
Ты сам его благословлял, к нему благоволил,
А ныне хитростью своей убытки причинил.
Монфор рутьеров убивал, грехи и ересь гнал
10 И много именем Христа земель завоевал.
Монфор священную войну с врагами веры вел,
А ты Тулузу от него отъял и отколол,
По землям честных христиан провел ему предел,
Один лишь край еретиков ты дал ему в удел[433]

,15 К тому ж из перечня изъял тех, кто осиротел.
Решенья хуже и глупей доселе мир не знал!
Ужели славный граф Монфор теперь в немилость впал,
И ты здесь втайне ото всех интригу затевал?
Я полагаю, граф Раймон тебя околдовал,
20 Ведь ты Раймона и других сынами Церкви счел,
И Благочестья увидал над ними ореол,
И у Монфора отобрал все то, что тот обрел.
Ты столь Монфора ущемил, ему столь мало дал,
А у наследников, считай, и крохи отобрал;
25 Нет, ты отдай ему весь край, а не клочок, что мал.
Тот край коснеет во грехе. Мне будет свет не мил,
Коль, зная то, что лжив народ и веру позабыл,
Я в исправлении лжецов не проявлю весь пыл.
Пройдет по краю огнь и меч, оставив груду тел,
30 А коль Монфора упрекнешь ты из-за этих дел,
Весь мир увидит, сколь к друзьям ты, Папа, охладел».
И рек тогда достойный Ош[434], который век не лгал:
«Столь веским словом, господа, я б не пренебрегал;
Будь власть у графа, он бы нас от бед оберегал!»
35 Примасы в ризах золотых и в митре кардинал —
Все стали Папу убеждать, и каждый так сказал:
«Права Раймона защитив, ты всех нас наказал.
С амвона храмов и церквей всех городов и сел
Мы говорили, что Раймон путем греха пошел,
40 За то владений родовых Господь его лишил».
Примас Лиона[435] в этот миг подняться поспешил.
Прелатам резко возразив, он так их укорил:
«Поклеп на ближних возводить Господь не разрешил!
Раймон отнюдь не еретик, он крестоносцем был,
45 Святую Церковь защищал, святые догмы чтил[436],
На Церковь даже и в беде свой меч не обратил,
И если был он виноват, то Бог вину простил.
Сеньор епископ, а на клир, как видно, бес напал,
Мир в смуте из-за ваших слов, что жалят злее жал.
50 И к Церкви кто же, как не вы, доверье подрывал?
Жизнь многих тысяч христиан яд злобы отравил,
И плачут души, а тела терновник изъязвил.
Жечь ересь сталью и огнем Господь благословил,
Но тех бы нужно пощадить, кто грех свой кровью смыл,
55 Упало бы доверье к нам, когда б ты правду скрыл.
Есть у Раймона юный сын, по крови он — король[437],
Услышь моления его, помочь ему изволь.
Нельзя, чтоб он из края в край скитался словно голь!»
«Сеньоры, — Папа отвечал, — я вижу, вам не жаль
60 Ни графа, ни его дитя. У вас сердца как сталь,
В ваш разум, в вашу доброту я верить перестал.
Я графа извергом честить вам воли не давал,
Его винить во всех грехах ничуть не призывал,
И тот невежда и глупец, кто все так понимал.
65 Чист перед Богом граф Раймон, он грех свой искупил,
И о спасении его, дабы он в рай вступил,
Я стану, плача и скорбя, молить что будет сил».
Примас Нарбонна[438], я скажу, тут Папе возгласил:
«Ты, Папа, грозен и велик и знаний плод вкусил,
70 Бог слово истины святой в сии уста вложил.
Суди ж, ничем не соблазнясь, как сам Господь судил».
«Чист перед Богом граф Раймон, — вновь Папа подтвердил,
И он, как это ясно всем, спасенье заслужил,
А земли — граф Симон».