Песнь о крестовом походе против альбигойцев

«Возьмет те земли граф Симон, — прелатам Папа рек, —
Но, чтобы суд наш за собой несчастий не повлек,
Должны мы дело изучить и вдоль и поперек.
Устойчив в вере граф Раймон, он — Церкви верный друг,
5 Свободен дух его от пут, но плоть объял недуг,
О том, что плоть заражена, скорбит безгрешный дух.
Страданьем плоти, наконец, искуплен прежний грех!
И я, сеньоры, не пойму причину действий тех,
Что мы Монфору отдадим все земли без помех...
10 Как бы сие не привело к брожению в умах».
Сказал тут Папе мэтр Тесин: «Тот край блуждал впотьмах!
С врагами веры граф Симон сражался не за страх,
За это и вознагражден, враги же пали в прах».
«Мэтр, — молвил Папа, — это так, граф был в сраженьях лих,
15 Однако он в пылу борьбы бил также и своих[439]

.Страдал католик от него, равно как еретик.
Увы, я слышу, что ни день, великий плач и крик,
Добро хиреет, Зло растет. Какой же в этом прок?»
Пустились к Папе, с мест вскочив, прелаты со всех ног,
20 С ним долго стали говорить, толпою встав вокруг:
«Ужель тебе, святой отец, понять нас недосуг?
Монфор взял край еретиков, там водрузив свой стяг,
Желая Зло искоренить, источник свар и драк,
Со свету сжить еретиков, рутьеров и бродяг,
25 И теми край тот населить, кто нам отнюдь не враг.
Монфор нес всюду меч и Крест, сей символ Божьих мук.
Фуа, Тулузу, Монтобан, земель обширный круг
Он в руки Церкви передал, взяв из греховных рук.
Монфор, как истый паладин, с врагами был жесток,
30 За дело Церкви и Христа стоял как только мог,
Немало подвигов свершил, подъемля свой клинок.
Он реки крови проливал, худой корчуя злак,
И земли честно заслужил. К тому ж не знаем, как
Их можно было бы отнять. Пойди на этот шаг
35 Ты, Папа, мы бы за него свой подняли кулак!»
«Я в горе, — Папа отвечал, — нас в сети Грех завлек,
Сердца и души поразил Гордыни злой порок,
И мы в безумной слепоте лелеем Зла росток.
Должны мы, Истине служа, брать в ум любой пустяк...
40 Будь даже проклят граф Раймон, хотя сие не так,
Есть юный отпрыск у него, а это добрый знак.
Он не виновен, ибо чист, как агнец-сосунок!
Недаром людям говорил Христос, наш Царь и Бог:
«Сын не в ответе за отца»[440]. Ужель вам невдомек?
45 А вы перечите Христу, отринув сей зарок.
Но был ли в мире хоть один святой или пророк,
Что без ущерба для себя Писаньем пренебрег?
Закон незыблем как скала и в каждой букве строг.
Когда пришли в Битерруа французы дать урок
50 Смутьянам — в год, когда Безье в несчастьях изнемог, —
Сын графа был совсем дитя[441], младым умом убог,
Добра от зла не отличал и птиц ловил в силок.
Нельзя невинное дитя лишать наследных благ:
Нет доказательств никаких, ни писем, ни бумаг,
55 Что он от веры отошел и к низкой лжи прибег.
Неужто податей взимать не будет он вовек?
Кто столь немилостив к нему — сам грешный человек.
Граф — рыцарь телом и душой, и род его высок,
В нем древней крови королей струится чистый ток,
60 И каждый будет осужден, сей погубив цветок,
А тот, кто пустит клевету, найдя любой предлог,
Нигде поддержки не найдет, сам будет одинок.
Граф призван править и дарить[442]. Ужели, сир и наг,
Ходить с порога на порог он должен как бедняк?
65 Уж лучше вовсе и не жить, сойдя в могильный мрак!»
Попы стояли на своем. И так воскликнул всяк:
«Отцу и сыну Бог воздаст. Фуа, Керси, Гальяк,
Альби, Тулузу, Монтобан, чтоб не попасть впросак,
Монфору отдаем![443]»