Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

Был садовником Белардо
И, в садах валенсианских
Разводя цветы и травы,
Прилежаньем отличался.
Тот, кто хочет, чтоб весною
Расцвели его надежды,
В феврале посеять должен:
Май воздаст цветеньем вешним.
Маргаритки и ромашки
Для девиц сажал Белардо:
Любит ли, не любит милый,—
Лишь цветы откроют правду.
А для дам в летах сажал он
Мальву пышную, чей стебель
Вновь цветок готовит алый
Вянущим цветкам на смену.
Для вдовиц — лиловый ирис
Разводил он и вербену:
Ведь под траурным покровом
Зелень их свежа, нетленна.
Для невест и новобрачных
Он высаживал мелиссу:
Манят пчелок в новый улей
Этою травой душистой.
Был и сельдерей для чахлых,
И миндаль был для кормящих,
Вместе с мятой для холодных
И горчицей для горячих.
И красавка — для пригожих,
И полынь — для некрасивых,
И репейник — для жеманниц,
И для старых дев — крапива.
Чтобы птиц пугать, развесил
На смоковнице Белардо
Одеяние, в котором
Сам он щеголял когда-то:
Шляпа с перьями и брыжи,
Накрахмаленные туго,
Стали головой и шеей
Лучшему из птичьих пугал,
Был на нем камзол атласный,
Перевязь тисненой кожи
И, для полноты картины,
Щегольские панталоны.
Вышел утром, как обычно,
Поливать цветы садовник,
Дело рук своих увидел,
Усмехнулся и промолвил:

РОМАНСИЛЬО

О, пышная ветошь

Ушедших времен,
Живые останки
Скончавшихся грез!
Когда-то придумать
Вам было дано
Финал для трагедий,
Написанных мной.
Плюмаж мой солдатский,
Галун и шитье!
Все было да сплыло,
Быльем поросло.
Однажды на пасху
В родной городок
Явился я в новом
Наряде своем.
С балкона красотка
Мне бросила взор,—
Ах, белые плечи,
Ах, черная бровь!
Попался молодчик
На этот крючок,—
Пришлось Гименею
Уплачивать долг.
Стал ведом супруге
Мой давний грешок.
Жечь Трою, — не это ль
Призвание жен?
Бумаги и перья
Свалила в костер,—
Плоды вдохновенья
Вмиг стали золой.

Восходит звезда Венера…

Перевод Н. Горской