Песнь об огненно-красном цветке

Предложение было безрассудно и дерзко. Кюлликки смутилась, но смело ответила:

— С тобой не побоюсь!

— Раздевайся здесь, — скомандовал Олави, — заверни все вещи в кофточку и завяжи рукава узлом. Я разденусь вон там, пониже. — И он побежал вниз по течению.

А Кюлликки вдруг растерялась, точно пообещала что-то невозможное, и беспомощно поглядела вслед Олави. Но тот сидел уже на берегу, спиной к ней, и быстро раздевался.

«Что я за ребенок!» — решила девушка, подошла к берегу и тоже принялась раздеваться.

Вода всплеснула — Олави почти исчез в прибрежных камышах. Он взял сапоги, связал их и повесил на шею, потом положил на них узелок с вещами и закрепил его ремнем.

— Я готов! — крикнул он, не оборачиваясь. Кюлликки торопливо засовывала вещи в кофту. Ее трясло от смущения и восторга. Еще всплеск — и прекрасное тело Кюлликки исчезло в воде. Она проплыла вверх по течению и спряталась в камышах.

Олави побрел по воде к тому месту, где на берегу лежал узелок. Он поглядел на него, улыбнулся, водрузил на собственные вещи и все это вместе привязал ремнем к голове. Получился целый ворох.

— Если я поплыву не торопясь, они не промокнут, — заверил он девушку.

Делая сильные неторопливые взмахи, он направился к другому берегу.

Кюлликки пряталась в камышах и смотрела, как он плывет.

«Какой он сильный и бесстрашный! — думала она. — Река для него не препятствие, вода — не разлучница, все ему нипочем. С таким ничего не испугаешься».

«Это ее вещи, — думал Олави, — и я их несу. Мне кажется, в них наше знакомство, которое началось с ссоры, наша дружба, ради которой я рисковал жизнью, из-за которой пережил унижение и страдание, а я их несу с удовольствием».

Олави доплыл до берега, отвязал вещи Кюлликки и положил их на траву. Потом спустился ниже по течению и бросил на берег свой узелок вместе с сапогами.

— Ты еще там? — крикнул он, оборачиваясь к зарослям на другом берегу.

— Здесь. Я и забыла, что надо плыть, — на тебя загляделась.

— Хочешь, я тебя встречу?

— Хорошо, — ответила Кюлликки.

Она уже перестала смущаться, хотя Олави смотрел прямо на нее. Словно человек, переступающий из будничной жизни в мир сказки и приключений, она чувствовала восторг. В этом волшебном мире все дозволено и свято. Сознание того, что они вдвоем идут по тайным дорогам, действует очищающе и сближает еще больше.

Олави быстро плыл к девушке.

— Ты как русалка в камышах, — сказал он, заглядевшись на нее.

— А ты как водяной! — ответила Кюлликки и поплыла. Ее глаза блестели.

— А русалка хорошо плавает! — заметил Олави. Они поплыли рядом.

Время от времени раздавался тихий всплеск, плечи девушки мелькали над водой, а длинная коса плыла по воде и отливала золотом в лучах заходящего солнца.

— До чего красиво! — воскликнул Олави. — Я, кажется, никогда в жизни не видел ничего прекраснее!

— И я тоже, — взволнованно подтвердила Кюлликки.

«И мы тоже», — качнулись прибрежные деревья. «И мы», — кивнули одуванчики.

— Мне кажется, мы плывем по реке забвения, — продолжал Олави. — Все прежнее исчезает, все плохое и горькое смывается, и мы становимся частью той самой природы, которая окружает нас.

— У меня тоже такое же чувство, — удивленно и радостно подхватила Кюлликки.

Они подплыли к берегу.

— Она, оказывается, совсем узкая! — вздохнул Олави и с сожалением направился к собственным вещам.

Потом он быстро оделся и подбежал к девушке.

— Можно, я отожму твою косу? — спросил он ее. Кюлликки ответила одними глазами. Серебряной струйкой потекла вода из-под пальцев Олави.

— Неужели нам пора расставаться? — спросил он почти испуганно. — Я провожу тебя до дороги.

Он еще раз тоскливо взглянул на реку, будто желая навсегда ее запомнить.

Они молча пошли по тропинке, дошли до дороги и остановились.

— Господи, — воскликнул Олави и взял руки Кюлликки, — до чего же мне трудно с тобой расстаться!

— А мне еще труднее! — с усилием вымолвила она.

— Как мне забыть тебя теперь?

На глазах у Кюлликки сверкнули слезы, она опустила голову.

— Кюлликки! — это прозвучало почти безнадежно… — Не прячь от меня глаза… Кюлликки… — На этот раз в голосе Олави были и надежда, и сомнение. Он высвободил руки и робко притянул ее к себе.

Кюлликки вздрогнула, вскинула руки ему на плечи и обняла.

Олави охватил восторг. Он страстно обнял девушку, даже поднял ее от земли, а она прижималась к нему все крепче.

Он видел, как темнеет ее взгляд, и от этого у него едва не закружилась голова. Он опустил девушку на землю.

«Можно?..» — спросил он одними глазами. «Можно!» — так же ответила Кюлликки, и их губы слились.

Когда он разжал объятия, лицо девушки так изменилось, что показалось ему совсем другим, а на нижней губе мелькнула малюсенькая капля крови. Заметив ее, Олави чуть не вскрикнул от испуга, но тут же почувствовал неизъяснимый восторг: эта капелька крови была тайной печатью их дружбы. Он страстно прижался к этой капельке, стараясь выпить ее и забыться в поцелуе, желая только одного — чтобы мир в этот миг перестал существовать.