Песни южных морей

По случаю приема, устроенного в честь советской экспедиции, во дворе резиденции президента состоялся концерт — мы бы сказали — местной фольклорной самодеятельности. По очереди выступали две группы, словно соревнуясь между собой. Звучали мощные многоголосные хоры, звенели канистры, приспособленные под ударные инструменты, на переднем плане женщины, мужчины, молодые люди в красивых нарядах, с венками на головах, стройные, полные эмоционального напряжения, с сиявшими от возбуждения лицами исполняли то медленные и спокойные, то бурные и зажигательные танцы. Это было искусство, дышащее непосредственностью, говорящее о давних традициях, о древней художественной культуре.

Участниками этого изумительного концерта были рабочие фосфоритных приисков — жители островов Гилберта {156} и Тувалу. Временно устроившись на Науру, они жили здесь своими общинами, и традиционный фольклор был той нитью, которая связывала их с их родными атоллами.

Науруанцы вместе с нами были зрителями и слушателями. Для них это искусство было уже навсегда утрачено. И самое грустное — этой утрате нечего было противопоставить.

Деревня Бонгу и Науру — это два полюса в сегодняшних судьбах океанийского фольклора. Науру — случай исключительный и представляющий особенный интерес как одно из немногих мест в современном мире, где разрыв с этнокультурными традициями получил свое крайнее выражение.

В сегодняшней Океании типичными и преобладающими оказываются иные тенденции, которые и ведут к совсем другим результатам в области этнической культуры, фольклора в том числе.

3

Острова Фиджи... Один из самых крупных архипелагов Океании: по одним данным, он насчитывает триста островов, по другим — даже пятьсот. Главный из них — Вити-Леву, здесь находится Сува — столица молодого государства (Фиджи получила независимость в 1970 г.).

Большой океанийский город (свыше шестидесяти тысяч жителей), оживленный порт, крупный туристский центр...

Развитие «индустрии туризма» на Фиджи, как и в других районах Океании, оказывает свое заметное воздействие на судьбу самобытного искусства. Это наглядно ощущается, например, когда попадаешь на знаменитый центральный рынок Сувы. Здесь, под высокими сводами, на сотнях прилавков и столов, на столбах и протянутых веревках лежат, висят, сложены в ящиках — рядом с чудесами океанийской природы: раковинами самых различных форм, размеров и расцветок, высушенными морскими звездами и морскими ежами, кораллами, кокосами — изделия традиционного народного ремесла и творения искусства. Здесь — модели знаменитых парусных фиджийских лодок с аутриггерами; раскрашенные л покрытые лаком резные деревянные мечи, луки и стрелы; макеты легких {157} туземных хижин; искусно сплетенные в несколько цветов корзинки, циновки, весла, шкатулки; вырезанные из тяжелого дерева церемониальные сосуды для кавы. Всюду висят громадные полотнища таны, выделываемой из луба деревьев. Очень красивы многоцветные, переливающиеся различными тонами длинные нитки бус из высушенных мелких плодов, зерен, маленьких раковин, а также всевозможная мелочь, изготовляемая из внутренней оболочки кокосового ореха. Но главное, конечно, ради чего в первую очередь приходят гости Сувы на рынок, — это деревянные маски самых разных размеров и стилей: выполненные в грубой манере и тщательно отделанные, по-современному отполированные, сохраняющие натуральный цвет и раскрашенные... Многие из них исполнены необыкновенной выразительности: застывшие человеческие лица с огромными глазами или пустыми провалами вместо глаз, с оскаленными ртами смотрят на вас с каким-то величественным спокойствием либо, напротив, с ужасом, с угрозой.

Рынок Сувы рождает мысли о судьбах народных художественных традиций. Неповторимое искусство меланезийцев, уходящее своими истоками в глубь столетий, искусство, в котором неподражаемо сочеталась типология общих особенностей с единственностью каждого отдельного произведения, искусство, создававшееся и функционировавшее в относительно замкнутых условиях племенного быта, тесно связанное с общественной практикой, с обрядами, с магией, ныне выплеснулось на рынки, на городские улицы, оно предлагается к продаже всюду, самый процесс изготовления предметов приобретает невиданный массовый характер, убыстряется, начинает ставиться на поток и учитывать запросы рынка. В пригородах и деревнях на прилегающих к Вити-Леву островках, где живут тысячи мастеров и умельцев, всегда заранее знают, когда придет большой туристский пароход, и готовят к его приходу продукцию.

Вполне очевидно, что все это не может не вносить перемен в традиционное искусство, не может не приводить к утратам и обновлению. Коллизия между ростом влияния «туристской индустрии» и национальными традициями способна принять трагический для этих последних характер. Уже сейчас нужен внимательный глаз, опыт искусствоведа, чтобы в массе рыночной продукции, раскупаемой западными туристами, которые захвачены модой на {158} океанийскую экзотику, различить подлинное, обнаружить печать традиционного мастерства и стиля.