Песни ни о чем? Российская поп-музыка на рубеже эпох. 1980–1990-е

Во-вторых, в геометрической прогрессии выросло число зарубежных хитов, многие из которых исполнялись не только на языке оригинала (Hafanana[391], Moskau[392], Mummy Blue[393]), но и с привлечением иностранных певцов (Stumblin’ In[394], I Will Survive[395], Rasputin[396]). В советское время большинство этих шлягеров прозвучало в телепередаче «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады»[397]. В рамках «Старых песен о главном» в паре с западными артистами прошлых лет выступали популярные исполнители современной отечественной эстрады[398]. Таким образом, продюсеры программы осуществляли символичное братание поп-звезд сквозь время и континенты, что было точно неосуществимо в СССР. Тем самым они вновь постфактум переписывали историю популярной музыки, теперь уже не только отечественной, но и зарубежной.

В-третьих, отдельный репертуарный пласт «Старых песен о главном — 3» составили всевозможные разновидности любовной лирики. Из музыки к кинофильмам отдавалось предпочтение шлягерам, посвященным любовным переживаниям героев («Ищу тебя»[399], «Мне нравится»[400], «Эхо любви»[401]). Расцвет эпохи ВИ[402]А был проиллюстрирован хитами, спетыми от лица юношей, воздыхающих о девушках («Алешкина любовь»[403], «Для меня нет тебя прекрасней»[404], «Звездочка моя ясная»[405]). Причем, как справедливо рассуждает Юрий Дружкин, в песнях ВИА история разрушенных отношений зачастую не портит праздничного настроения:

Под эти песни танцуют и веселятся. А кто кому снится или не снится, кто и почему «шла с другим», и как это «я влюблюсь в другую лучше», никого всерьез не волнует. Ибо серьезное восприятие подобных коллизий сильно расходилось с господствующим в то время и в той среде «танцевальным мироощущением». В этом мироощущении нет ничего страшного. Здесь <…> не может быть серьезных трагедий, а лишь досадные недоразумения[406].

Именно такое беззаботное мироощущение оказалось востребованным в контексте как новогодней программы, так и развлекательной культуры девяностых в целом.

По сути, в «Старых песнях о главном — 3» практически не осталось песен экзистенциального характера. Внебудничные размышления и непраздничные эмоции в новогодней программе были строго дозированы. На этом фоне практически философскую глубину обрели играющие на сентиментальных чувствах песни-размышления о жизненном пути (песня из кинофильма «Генералы песчаных карьеров»[407], «Есть только миг»[408], «Надежда»[409]). Драматичные «Кони привередливые»[410] в самом конце программы, с одной стороны, представляли пласт неофициальной советской эстрады, а с другой, скорее должны были усилить накал подогретых алкоголем чувств телезрителей, а не подразумевали проникновение в метафорический смысл слов.

Таким образом, мы вновь видим искажение исходной палитры эстрадной музыки, что полностью отвечает принципам ресайклинга. В выборе композиций для третьего выпуска «Старых песен о главном» заявляла о себе не столько воссоздаваемая эпоха 1970‐х, сколько воссоздающая эпоха 1990‐х с ее культом приватного мира, западного образа жизни и максимальным абстрагированием от проблем окружающей действительности. Заново сконструированный звуковой фон другой эпохи уводил прочь от современности, но в то же время и не погружал по-настоящему в минувшее. Было создано мифическое аудиовизуальное пространство, зависшее между историческими периодами и подсвечивающее каждую эпоху необходимыми красками, осуществляющее из будущего гламуризированную ретушь ушедшего времени.

Неслучайно на протяжении всех трех выпусков «Старых песен о главном» продюсеры выбирали для «переработки» преимущественно музыку из кинофильмов, откликаясь на начинавшуюся в стране моду на ремейки[411]. Помимо колоссальной популярности самих песен, авторы проекта получали отправную точку для (ре)конструкции типажа героя и окружающей его среды. И если в первом выпуске телепроекта были очевидны прямые сюжетные и визуальные цитаты из первоисточников, то к третьей части авторы «Старых песен о главном» все смелее играли с контекстом, помещая песню из одного фильма в сюжетно-стилистические декорации другого. Важно отметить, что именно киномузыка, с ее яркой хара́ктерностью, сюжетной и визуальной предустановленностью позволяла активно и наглядно трансформировать исходную художественную реальность, заново пересобрать характеры героев и обстоятельства действия, то есть внедриться не только в историческое прошлое вообще, но и в структуру конкретного автономного произведения искусства.

Исполнительская манера