Песни падающих звёзд

Теряя остатки сил и самообладания, чувствуя, как в груди осталось место лишь для ярости, Вита одним рывком бросилась в окно.

Дорога до ведьмы, занимавшая ранее не менее дня пути, оборвалась меньше, чем через час. Привалившись к дверце норы, Вита заскребла по ней когтями, оставляя глубокие борозды. И только сейчас заметила, что была уже не первой, кто оставил следы.

— Охолони, глупая, — позади раздался насмешливый голос. — Оставь свою силу для создания, а не порчи.

— Ты… Обманула… Опутала… Теперь я… Я… чудище, — прорычала Вита, оборачиваясь к старухе, и окинула себя полным ненависти взглядом. — За… что?

— Какое же ты «чудище»? Ты — чудо! Все волки — творения природы. Ловкие, гибкие. Бесстрашные, — ведьма приблизилась к Вите и с любовью погладила по увенчанной длинными ушами голове. — А коли в них человеческая сущность кроется, они в сто крат лучше. Посмотри, — она махнула рукой в сторону, и Вита разглядела не менее сотни светящихся глаз, мелькающих между деревьев. — Теперь это — твоя стая. Твоя семья. Все они когда-то были людьми. А теперь — оборотни. Одни из соседней деревни, другие из города. Выбирай в мужья любого.

Вита оглядела выступившую вперёд стаю и с разочарованием выдохнула. Среди разномастных волков — кто с серой, почти пепельной шерстью, кто с коричневой, кто с иссиня-чёрной — не было того, кого она всем сердцем любила. Не было Славки. И быть не могло.

Ведьма словно прочитала мысли:

— Раз люб всё равно тебе тот парень — бери и его.

— Как? — рыкнула Вита.

— Возвращайся домой. Луна скроется — снова человеком обернёшься. А следующей ночью нам ворота откроешь. Возьмём себе всё, что захотим. А ты сможешь обратить Славку своего. Надо-то и всего, что укусить. Так, чтобы слюна в кровь попала.

Когда Вита, ломая на ходу кустарники, скрылась в чаще леса, старуха удовлетворённо кивнула:

— Получилось всё. Сработало зелье, выпустило сущность наружу. Знатная волчица вышла. Истинная. То, что нужно для дела. Ею злость и любовь движут, а с такой сладу не будет никому. Вы, укушенные, на одной стороне Луны, той, что каждую ночь видится. Хоть и сильные, да недостаточно, потому как давно всех чувств, окромя голода, лишились. А она — на другой. Прячется в тени, накапливая силу.

— А если откажется? — Из норы вышел ранее прятавшийся крупный волк с ярко-голубыми, похожими на льдинки глазами. — Поймёт, что ошиблась и…

— Не поймёт, — оборвала волка старуха. — Она помешанная. Пока не найдёт своего суженого — не успокоится. А нам оно и на руку. Пущай все деревни разорит, тьму народу перекусает. Там, глядишь, и до городов доберёмся. Разрастётся стая, окрепнет.

Волк недовольно оскалился:

— Моя стая, я её всю жизнь вёл. Как ещё в детстве обратил меня старый вожак, так и…

Ведьма поджала губы:

— Никто твой трон не отнимет. Одного не делай.

— Чего?

— При ней не оборачивайся. Ходи волком. Ты её долго в себя влюблял. Пущай она думает, что пропал Славка — единственный, кто разглядел её душу, а не тело, — и в гневе весь мир перевернёт.

Аромат мяты

— Смотри, Брикиус, — сидящий в кресле бледный мужчина продемонстрировал раскрытую ладонь, и пёс с готовностью обнюхал её. — Это мята. Мя-та. У неё тонкий стебелёк и ароматные зелёные листья. Маленькие, бархатные. А ещё чай из неё здорово успокаивает. По крайней мере, так говорят. Мне, честно говоря, вряд ли что сейчас поможет. Но чай и правда вкусный.

Брикиус склонил голову, разглядывая овальные пластинки, и никак не мог понять, что хочет хозяин. Раньше бы он повёл Брика за собой и показал, но теперь только сидит, отчего с каждым днём становится всё более хмурым.

— Ну же, дружище, я знаю, что ты не различаешь цвета, как человек, но попробуй найти по запаху. Мама уехала в город, и попросить мне больше некого. Хоть и лето, а я так мёрзну жутко, словно одной ногой уже там… — Он неопределённо помахал рукой в воздухе и тут же зашёлся в кашле. Когда приступ закончился, хозяин утёр губы и едва заметно улыбнулся: — Попробуешь? Ради меня. Уже и чайник вскипятил, да вот только на него мяты не хватит, а до двора мне самому не добраться.

Пёс снова осторожно обнюхал растение и робко оглянулся назад, на аккуратные грядки вдоль забора. Но похожего среди них не увидел. И вообще ничего, что могло показаться неведомым «зелёным».

— Ты же умный пёс, я знаю. И совершенно точно понимаешь мою речь, верно?

Брик тихо гавкнул, то ли согласившись, то ли заметив пытающуюся пробраться на участок соседскую кошку.

Но хозяин растолковал по-своему:

— Вот! Как я и говорил! Давай ещё раз? Мне бы хоть пару штучек! Вот, смотри — это мята. Зелёная, с узкими листьями, будто их кто-то специально вырезал фигурными ножницами…

Брикиус слушал и слушал хозяина, вглядываясь в дрожащие от ветра листочки, и внезапно увидел, что они действительно зелёные, резные, бархатные, с резким ароматом, от которого свербело в носу. Он просто не мог всего этого не заметить, раз просит лучший друг. Друг, который уже много лет рядом.