Песни Шираза

Будь я влагою в кувшине на плече твоем,
Меж грудей твоих стекал бы тоненьким ручьем.

Бровь твоя как лук Бахрама, славного стрелка,

Словно юный полумесяц, так она тонка.

Я один на белом свете, худо одному,

До моих печалей нету дела никому.

Переулки Фейзабада[79]

узки и темны,Тонок стан и узок пояс у моей луны.

Если ты меня забудешь, место мне в гробу,

Вмиг сменю на белый саван яркую кабу.

Пусть напишут на могиле: «Умер от любви»,

Чтоб никто не потревожил косточки мои.

Как мне вынести страданья? Места не найду,

Отдыхаю на руинах, по пескам бреду.

Хоть бы эта ночь продлилась, день страшит меня,

Слабости мои увидит враг при свете дня.

За тебя отдам я в жертву всю мою родню,

Аромат твой на ладонях до сих пор храню.

Я ведь был тебе желанным, верным был тебе,

А теперь я всем неверным равен по судьбе.

Я ведь был тебе желанный, ты добра была,

А теперь ты равнодушна, словно умерла.

Эти груди — два граната, спелых два плода,

Не носи ты их на рынок — слышишь? — никогда.

И покуда не сошьют мне саван мертвеца,

Знай, тебя любить и помнить буду до конца.

До конца не позабуду, буду век с тобой,

До конца с твоею буду связан я судьбой.

Ни к чему мне все богатства, клады ни к чему,

Изо всех сокровищ мира лишь тебя приму.

Разве ты мне не сказала: «Вечером приду»?

Ждал тебя я до восхода, на свою беду.

Вот уже и осень красит зелень в желтый цвет,

Сам желтею, оттого что милой рядом нет.

На горе, всех прочих выше, мы построим дом,

Там без горя и печали вместе заживем.

Хорошо, когда в дороге от луны светлей,

Хорошо припасть губами к родинке твоей.

Дом твой рядом, лишь циновка разделяет нас,

Но всегда с тобою кто-то в полуночный час.

Пусть же мне пробьют гвоздями эту пятерню,

Пусть грозят меня повесить и предать огню,

Лишь бы мне тебя увидеть, стойкость сохраню.

Помнишь день, когда тебя я встретил у ручья?

Я вздыхал, ты улыбалась, милая моя.

Мне сказать тебе хотелось: «Здравствуй. Как живешь?»

Но твоя смущала бойкость, вызывая дрожь.

Я хотел бы от подруги ласки и тепла,

Чтоб она меня у речки загодя ждала.

Я хотел бы, чтоб подруге не знаком был страх,

Чтобы спрашивала смело о моих делах.

Встречу тысячу подружек и, однако, вновь

По тебе я затоскую, первая любовь.

Ты доить корову села как-то вечерком,

Я вошел, а ты прикрыла личико платком.

Для тебя рубашкой тонкой стать бы я не прочь,

Днем служить тебе чадрою и подушкой в ночь.

У ручья близ узкой тропки посажу цветы,

Щедро их полью водою, пусть растут густы,

Может быть, придешь на берег, здесь присядешь ты.

Неужели ни в овчарне, ни в твоем дому

Я тебя, мою подружку, да не обниму!

Голос твой отсюда слышу, ты — рукой подать,

За меня б ты замуж вышла, да перечит мать.

Словно стих заупокойный, твой напев «бай-бай»,

На твоей руке уснуть бы и увидеть рай.

Я тебе своею кровью написать хочу,

Может, северному ветру письмецо вручу.

Но ведь ветер ненадежен, ходит не спеша,

Сам к тебе с письмом отправлюсь, так горит душа.

Сколько муки мне досталось от твоих очей,

Можешь ты утихомирить этих палачей?

Дай мне губы, дорогая, их лобзать позволь,

Ты в моем несчастном сердце успокоишь боль.

Боль моя, как боль Фархада,[80]

я и сам такой,Как Фархад, тружусь напрасно, камень бью киркой.

Для тебя срывал я розы, лез из кожи вон,

Ждал ночами, и, однако, мне один урон.

Поклянусь на каждой суре,[81]

развернув Коран,Я не пащенок безродный, не введу в обман.

Снег в горах уже чернеет, пятнами пошел,

Не простил меня мой ангел, на меня он зол.

Платье черное не вешай посреди двора,

От меня ты прячешь сердце, а к другим добра.

Дай обнять мне стан твой тонкий, ну, не будь строга,

Я ведь знатный, отпрыск бека, а тебе слуга.

Прежде ты меня любила, помыкала мной,

А теперь, когда не любишь, где найду покой.

Ты, чей рот коралл и жемчуг, жить иди в мой дом,

Всем врагам твоим всевышний пусть отплатит злом.

Буду я молить Аллаха, чтобы ты цвела,

Чтоб четырнадцатилетней ты всю жизнь была.

Я и сыч — мы оба в горе, рок у нас один,

Оба мы живем в пустыне и среди руин.

Жизнь отдам за эти очи, жилки на руках,

Пусть твои проступки свалит на меня Аллах.

Мы с тобой в одной скорлупке, как двойной орех,

По любви тебя я выбрал, так скажу при всех.