Песни выбрали меня

И я, Нелли и Жора Мовсесян перед матчем решили заскочить в гостиницу к нашим, которые устроились с большим шиком. Они втроем – Винокур, Кобзон и Оганезов – заняли просторный двухместный люкс с шикарной ванной комнатой, куда я и устремился, едва переступил порог. И вот стою я под душем и слышу, как Винокур отвечает на телефонный звонок.

– Да, Ирочка, ты правильно сделала, что позвонила нам, да, он у нас. Нет, дорогая, он не подойдет к трубочке. Почему? Он не может просто.

Я понимаю, с какой «Ирочкой» может сейчас разговаривать Володя – только с моей женой. Поэтому весь превращаюсь в слух и даже уменьшаю напор воды. А Винокур догадался, что я слышу разговор, нарочно говорит еще громче, чтобы ни одно слово от меня не ускользнуло.

– Ни-че-го страшного с ним не случилось, поверь мне. Ну, выпил немного. Ирочка, от тебя, вижу, ничего не скроешь! Хорошо, не немного. Да как же я тебе его дам, дорогая! Он в ванной лежит, никак прийти в себя не может – отмокает. А ты поговорить с ним хочешь!

Я отчетливо понимаю, что творится сейчас у моей жены в голове, поскальзываясь, тянусь за трубкой телефона, который висит здесь же, в ванной комнате, надеясь, что еще не поздно перехватить разговор и сказать, что все это бессовестный розыгрыш. Как всегда, между прочим!

– Ирочка, это я, Лева, я совсем не пьян, да и не могу я напиться до такого состояния, ты же меня знаешь, – быстро тараторю я в трубку, не давая ей даже вставить слово.

И вдруг слышу в ответ:

– Сынок, очнись! Ты в своем Мадриде вообще шутки разучился понимать, – и до меня доходит, что это голос Кобзона…

Вот так разыграли, никогда не забуду. А Оганесян тогда, кстати, забил бельгийцам блестящий гол. Не зря все-таки мы терпели мучения.

* * *

Розыгрыши в своем большинстве я воспринимаю… нормально обычно воспринимаю. Тем более что больше всего их производит Володя Винокур. Но каждый раз, если розыгрыш надо мной удается, я потом вынашиваю «план мести». Но Винокур еще тот тип! Редко попадается. Поэтому моя победа еще долго живет со мной.

Помню, что после того розыгрыша в Барселоне я еще долго ждал удобного случая, чтобы поквитаться с Винокуром, потому как знал, что идейным вдохновителем был именно он.

И скоро такой случай представился. Как-то раз мы вместе поехали на гастроли в Таллинн. А Володя тогда стремился, как и многие артисты, принять участие в модных ток-шоу, которые только-только набирали популярность. Одну из таких программ блестяще вел Урмас Отт. К себе на шоу он приглашал сам и только тех, кого считал нужным. Винокур оказался тогда в числе первых, но запись с этим эфиром почему-то продолжала лежать на полке, и передачу никак не выпускали в свет. Вся эта неразбериха чрезвычайно волновала Володю, и он терялся в догадках, почему тянут с выпуском.

Уже в Таллинне он говорит мне, что надо бы найти Урмаса и выяснить, как обстоят дела с записью. Ну всё, думаю, или сейчас или никогда, другого шанса не будет!

На следующий день спускаюсь в холл гостиницы и там с ресепшна звоню в номер Винокура, естественно, изменив голос.

– Володя, добрый день. Урмас тебя беспокоит. Что же это я от других людей узнаю, что ты в городе?

– Урмас! Прости, бешеный график, концерты заканчиваются очень поздно. Но я, конечно, бы позвонил.

Чувствую, попался Володя на мой импровизированный эстонский акцент.

– Раз ты в Таллинне, у меня в гостях, так сказать, приглашаю тебя на чашечку кофе.

– Прекрасная идея, – слышу я, как заволновался Володя, – заодно и обсудим, как дела с передачей, когда же наконец мы ее увидим.

– Да-да, Володя, вопрос сложный, непростой… Передача получилась неоднозначной, двусмысленной… Мы думаем, думаем…

– Это же просто юмор, может быть сатира, но ничего крамольного!

– Вот мы с тобой за чашкой кофе всё еще раз и обсудим.

– Слушай, Урмас, а может быть, сейчас? Я подъеду, куда скажешь.

– Володя, я рядом с твоей гостиницей. Недалеко.

– Так заходи ко мне! У меня просторный и удобный номер, а я пока кофе закажу.

Поднимаюсь я через какое-то время на его этаж, стучу в дверь. Слышу за дверью какая-то суета.

– Кто? – взволнованно спрашивает Винокур.

– Это Урмас, – отвечаю я.

– Минуту подожди! Одеваюсь.

И… распахивает дверь, я же не в силах сдержать широкую улыбку.

– Лева… – Винокур смотрит на меня и как будто не узнает, а я понимаю – «отомстил».

Глава десятая Время перемен

Перестройку я встретил в возрасте чуть более сорока. Иллюзий особых не испытывал, а, как и многие, находился в напряженном ожидании, что же нам готовят эти перестройка, гласность и Михаил Сергеевич Горбачев.