Читаем Песня первой любви полностью

— Ах, ах и ах! Ах, была зима, и дул ветер со снегом. Дул ветер со снегом и ныл, и пел, и выл за окном. И ныл, и пел, и большие стенные часы — гордость Герберта Ивановича — пробили полночь. А может быть, и час. Я точно не знаю. Знаю, что дело было как-то раз очень поздно вечером. Ах, ах.

— А что это вы все ахаете? — могут перебить меня.

— Да так как-то, — отвечу я, для разнообразия вздохнув.

* Публикуется впервые

…писал статью о вреде пьянства… — Сколько большевики с пьянством ни боролись, оно всегда их побеждало. А как водка и пиво появились в каждом занюханном ларьке, так и пить стали поменьше.

Холодильник «Бирюса» — эти холодильники делали для отвода шпионских глаз на одном из секретных заводов города К.

Огромное небо/ Одно на двоих — официальный эстрадный шлягер в исполнении популярнейшей тогда Эдиты Пьехи. Посвящен подвигу двух советских летчиков эпохи застоя, которые спасли мирный город от того, чтобы на него упал их военный самолет.

— Вот здесь я вижу, что вода… — Эти стихи я сам сочинил. Правда, хорошие?

…остановил его строгий и вместе с тем спокойный голос, в котором звучали нотки железа… — Дмитрию Александровичу Пригову, что ли, посвятить этот рассказ? Ведь здесь примерно лет за десять до нашего знакомства вдруг заговорил его фирменный персонаж МилицАнер. Посвящаю…

Алгебра монолог бывалого человека

Вот тут на улице лежал в грязи пьяный Иван, а Никита трезвый подходит и видит, что Иван пьяный лежит. Он тогда пошел с ходу за Николаем, а тот уже немножко выпивши. Они бутылку взяли, скушали над Иваном и упали. А Володя Боер с Витей Немковым из бани идут, смекнули, что к чему, хотят помочь, но пиво с водкой зря мешали. Тоже лежат. Велосипед! Велосипед Салимон шел покупать, но понял — люди в беде. Хотел нашатырем, да по ошибке вермуту сунули. Готов. Дедушка, который на базаре корешками торгует, только стал перешагивать, а поскольку пьяный, то и туда же. Двое командированных говорят: «Какое бескультурие в этих провинциальных городах»; а вышли из ресторана — и ноженьки подкосились.

Рыбак, моряк, вор чемоданов, пространщик с бани, гитарист рок-группы, член Союза журналистов РСФСР, шофер автохозяйства № 1264, свободный художник Семенов, геолог Егорчиков, норильчанин, акробат, болгарский поэт Георгий Борисов, диссидент Езопов, цыган и тот Шварцман, который зубы золотые вставляет, да и сам автор этих строк — всего нас набралось до сотни, и милиция десять раз туда-назад ездила.

Или одиннадцать. Я точно не помню, но вытрезвитель утром оказался полный, как лукошко. Каждый отдал по пятнадцати рублей. Итого — тыща пятьсот. Кроме того, по получении на производстве квитков о безобразных поступках все, кроме цыгана, были лишены квартальной премии и тринадцатой зарплаты по итогам работы предприятия за год.

И что же это у нас тогда получается, товарищи? Да ведь это же полная получается алгебра, товарищи! Тут ведь тыщами экономии дело пахнет! Коли даже, к примеру, брать в среднем по 15 рублей, то ведь и все равно — тыщами пахнет! Считайте, суммируйте, множьте! Я-то сам примерно прибросил, но может, я где-то как-то по-большому ошибаюсь? Может, это в другую сторону алгебра? А? Ответьте, други, развейте сомнения!

Бред, вы говорите? Який, хр-р, какой там еще может быть вранье, когда бред и когда и вреда-то всего, что пьяные на улице валялись в грязи на глазах у всего чистого, белого и аккуратного света! Иван! Никита! Коля! Ау!

* Публикуется впервые

Иван, Никита, Николай — анонимные персонажи из народа, который гораздо ближе к почве, чем так называемая интеллигенция.

Володя Боер с Витей Немковым… — Прототипы: известные театральные художники Владимир Александрович Боер и Виктор Анатольевич Немков.

Салимон… — Прототип: поэт Владимир Иванович Салимон.

Дедушка, который на базаре корешками торгует — умер, не дождавшись новых счастливых времен. Он и тогда уже пожилой был.

Двое командированных — посидели в тюрьме, зато теперь мелкие олигархи, живущие рядом с Рублевкой.

Рыбак, моряк, вор чемоданов, пространщик с бани, гитарист рок-группы, член Союза журналистов РСФСР, шофер автохозяйства № 1264… норильчанин, акробат… цыган — все нашли свое место в жизни, потому что государству каждый его подданный люб, даже если он умер. Пространщик — по специальности номерки в бане выдавал и глядел, чтоб чего не украли. Теперь такой профессии нет.

Болгарский поэт Георгий Борисов. — Прототип: болгарский поэт Георгий Борисов, главный редактор журнала «Факел».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза
Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза