Песочница. Цветущий ад

Такой инструмент был слишком хрупок, для рубки деревьев, но мог одним ударом распороть человеческое тело, буквально от плеча до паха. Сам я подобного пока ни разу не делал, но однажды своим копьем с таким же наконечником, проткнул какого-то жука буквально навылет.

Сейчас, из-за того, что иди вдоль обрыва было довольно опасно, копье я сейчас держал в левой. Правой — предпочитая хвататься за деревья или какие-нибудь толстые ветки, когда появлялась такая возможность. Так что попробуй я перехватить его для метания, и оба гада в мгновение ока оказались бы рядом со мной, сделав невозможным бросок.

Своей неподвижностью они буквально провоцировали меня на эту попытку, но я все-таки не спешил.

«…За дурака меня держите, что ли? Понимаю, с одним метательным копьем в ближнем бою, я буду почти беззащитен против вас… А-а-ах вы, ублюдки!»

В первые секунды я не понял, чего это они такие спокойные, но когда над краем обрыва показалась голова в одной из здешних хитиновых поделок — не столько защищающих башку от удара, сколько приободряющих своего владельца и, возможно, способная испугать жертву внешним видом — я, кажется, осознал реальный расклад.

Попытайся схватиться за копье и, почти наверняка, уже через минуту, меня забьют, как какую-нибудь несуществующую в этом мире свинью. Сопротивляйся, не сопротивляйся.

Останусь стоять неподвижно, и через минуту-другую, здесь будет не меньше десятка готовых к бою бойцов пусть всего лишь в местной хитиновой, но броне. Что делает длину моей жизни на те самые — «минуту-другую» — больше.

Был и третий вариант: можно было попытаться убежать прямо сейчас, и может даже попытаться рвануть из оазиса со своей ценной сумкой. Но я отчего-то не сомневался, что продуманные парни, способные не меньше чем за полгода до набега заслать в Урюпинск парочку своих приятелей, могли ведь догадаться замаскировать у тех входов, которые не штурмуют, десяток бойцов, именно чтоб перехватывать самых хитрозадых беглецов с ценнейшей частью имущества.

Поэтому, я выбрал четвертый вариант.

С грустной улыбкой нащупал рукоять скрамасакса, я в один прыжок оказался рядом с деревом, к которому и был привязан канат. Мысль была простая, но раньше, чем хоть кто-нибудь из присутствующих осознал, что именно я задумал и как помешать этому, удар тяжелым идеально заточенным лезвием с первого же удара перерубил, натянутую как струна, веревку.

Дум! — унес спружинивший паучий шелк, первого из штурмовиков.

Воин, так и не успевший забраться в оазис, он оставил нам только свои ругательства во время короткого полета вниз. Мне еще показалось, что долетел и звук удара о землю, но это уже была всего лишь фантазия.

Ну, сколько там падать, метров двадцать-двадцать пять?

Вот после этого мне и нужно было бы драпать во все лопатки, но подставлять спину двум оставшимся шпионам — это было все-таки чертовски опасно, и куда выше человеческих сил. Просто не в состоянии поступить иначе, я бросил быстрый взгляд через плечо, и буквально оторопел от открывшейся мне картины.

Дальний от меня диверсант, тот самый с топором, беззвучно шевелил губами стоя на коленях, и ухватившись за пах, с видом человека, для которого нет в мире ничего более важного.

Единственный вариант, что приходил в голову, намекал на его решение погнаться за мной, и дурацкую попытку перелезть через веревку из паучьего шелка за мгновение до того, как я перерубил ее. Вот тогда он и мог отхватить по своим бубенцам, одним из многочисленных узлов, затянутых на ней через каждые полметра.

Его приятель, по-моему, совсем растерялся от происходящего.

В этот момент он даже не пытался преследовать меня, а замер кривым столбом над обрывом, пытаясь что-то рассмотреть внизу. Цель была идеально малоподвижной. Не хватало только кружка с точкой в центре спины, но бросок вышел далеким от идеала.

Метательное копье, которое я отчего-то так и продолжал таскать, отклонилось в сторону, но с такой силой вошло парню в правый бок, что пробило тело навылет, закрутило его вокруг свой оси и, уже через мгновение, неудачник ухнул на головы своих приятелей, так и не издав ни звука…

К этому моменту его напарник уже достаточно пришел в себя, чтобы хоть что-то начать соображать. И хотя физически к подвигам он по-прежнему не был готов, но отхвативший по яйцам диверсант все-таки попытался подняться. Со стоном боли и унижение, он начал выпрямляться, однако закончить движение, ему было не суждено.

Так и не позволив ему выпрямиться, я в два прыжка преодолев расстояние между нами, и со всего размаха — действительно, изо всех сил — обрушил лезвие тесака, куда-то между шеей и правым плечом врага. Лезвие вошло неожиданно глубоко. Соперник дернулся, несколько раз вздрогнул, потом — замер на несколько секунд, и начал заваливаться куда-то мне на колени уже совсем другой. Не такой, как совсем недавно…