Песочница. Цветущий ад

Когда мы снова смогли разговаривать на отвлеченные темы, первым делом я задал очень практичный вопрос, который мучал меня последние несколько минут. Скажем так: даже в самые пикантные моменты происходящего.

— Так сколько там платить-то?

— Не переживай, здешние дочки и наложницы могут копить свои деньги, но их Отцы получают довольно небольшую сумму, — хихикнула Наташка. — Обычно она равняется стоимости найма хорошего работника. От одного до нескольких месяцев, совсем редко — год или больше…

— А все-таки? — напомнил я.

— За меня нужно всего двадцать пять копеек, но ты заплати, пожалуйста, хотя бы тридцать… — откровенно заканючила мелкая.

— По-моему, ты просто стебешься… — засомневался я. — Слушай, а на фига это тебе вообще нужно?

— Почему ты думаешь, что я не могу влюбиться в тебя? — попыталась возмутиться Наташка, но неожиданно призналась. — Ну, и я тут …немного нахвасталась остальным нашим девчонкам. Понимаешь, все они с кем-то встречаются, а у меня и не было никого. Я же мелкая на их фоне, остальных Черпак не совсем в дочери подбирал… Да они еще и выделываются друг перед другом своей ценой.

— Ха-ха-ха!!! — не выдержал я, и тут же осознал, что, кажется, эта сделка меня и в самом деле интересует. — Хорошо, если не передумаешь, то завтра попробую тебя выкупить…

Отсмеявшись, я признался, что волновался о цене оттого, что именно железом — этими самыми градинами-горошинами — у меня на руках осталось меньше сорока «копеек».

— А в другом случае, за такую прекрасную девушку, сама понимаешь, я бы непременно заплатил и пятьдесят, и может даже сотню…

— Глеб, только, пожалуйста, именно копейками! — снова откровенно забеспокоилась Наталья, — знаешь, как они называют тех, за кого платят чем-нибудь другим, пусть даже железом? «Бартер!» — а потом еще и фыркают так, презрительно…

— Ха-ха-ха! Так может, подождем, если удачно схожу в один поход, то смогу и больше потратить на твою честь? — полушутя предложил я, в глубине души и в самом деле надеясь, а вдруг.

— Не, не надо! — великодушно отказалась моя будущая «временная» супруга. Хотя от меня не укрылась, конечно же, небольшая пауза между моим предложением и ее ответом.

Велика сила традиции.

Выяснив все важные моменты совместного будущего, заснули мы довольно быстро, но не сразу. Потому что, осознавая новую реальность, я с удивлением осознал, что должен непременно поговорить, прежде чем отрубаться. Почти по-семейному.

Тут-то и вспомнился вопрос, который нет-нет, а возникал у меня с недавних пор.

Трактир Черпака был крайним, и самым небольшим в плотной «колонне» из трех домов, которые составляли его личную усадьбу. С запада к ним примыкал крытый летник квадратов на сто сорок — сто пятьдесят. Еще западнее — чуть на отшибе, но — параллельно этой «колонне», возвышалось тоже двухэтажное, но в целом — куда более массивное строение. Время от времени оттуда доносился какой-то шум, но каждый раз я думал, однако в итоге, все-таки забывал расспросить трактирщика.

И вот сейчас, дело наконец-то дошло.

— Так это же и есть трактир, разве не знаешь… — сонно удивилась Наташка.

— А мы тогда сейчас где? — не понял я.

— Во временном трактире! Когда-то это было первое здание, потом город и семья трактирщика выросли, Черпак потратился и построил новый. А мы — его младшие, жили в старом здании. Уже через год понадобилось снова расширяться, поэтому в прошлом сезоне, как раз до дождей, успели поднять его на один этаж и повести под крышу. А сейчас заканчивают отделку… — протяжно зевнула Наташка, и предложила наконец-то поспать.

* * *

Рассвет

Разбудили меня оглушительные удары в теперь уже предусмотрительно запертую дверь, и громогласные призывы трактирщика наконец-то проснуться и открыть ему.

Вытолкнув Наталью из-под одеяла, сам я принялся натягивать свои домашние шорты, заменяющие здесь трусы и набедренную повязку. Правда, скрамасакс я на пояс повесить не забыл.

Не то чтобы ждал настолько серьезных неприятностей. Просто с некоторых пор проникся местной философией, и уже не мог поступить иначе. Готовность к чему угодно была здешней неписаной традицией.

— Ну, и что это такое, вы что, забыли, что мы живем в очень опасном мире? — возмутился трактирщик, стоило ему войти.

— Только не вздумай, какую-нибудь нравственную чушь сейчас выдать, это будет совсем уже похоже на клоунаду… — предупредил я, не вставая с кровати.

— О чем это ты? — отчего-то удивился Черпак.

— А ты? — вопросом на вопрос отреагировал я, хотя у нас в семье никто вроде деньги в рост не давал, шинок[20] не держал, и даже брюк-пиджаков не шил.

— Угу, парень заговаривается, так что — ты! — трактирщик ткнул пальцем в крадущуюся к двери с охапкой своей одежды девчонку. — Нарядиться успеешь, а сейчас помоги ему собраться к бою. Одевай всю броню, какая есть! Боюсь, дело предстоит жаркое, но сейчас тебе надо пойти со всеми нами! Ты же теперь гражданин, а это и обязанности тоже…