Песочница. Цветущий ад

Вывалив вполне конкретные приказы, но ничего не объяснив, Черпак так же стремительно удалился. После него в воздухе осталось реально ощутимое недоумение — Наталья тоже ничего не понимала — ну и горящий светильник, очень предусмотрительно принесенный хозяином.

Последние его слова, естественно, относились уже ко мне лично, и я решил их не игнорировать.

Кое-что из вещей все еще отдавало сыростью, после недавнего кровавого купания, но я решил, не кочевряжиться. Вряд ли трактирщик стал бы так глупо шутить о необходимости вооружиться, тем более — когда под Урюпинском сидят вполне реальные враги.

Вопросы сейчас, просто одолевали меня: уже произошел прорыв, стало известно о новом предательстве, вот что там такое случилось… Но все эти переживания не мешали мне очень тщательно и аккуратно повторить все ставшие привычными действия, надежно завязать все необходимые узлы и застежки.

Ну и вооружиться, конечно же…

Спустившись вниз, ничего определенного сразу узнать, тоже не удалось. Вся мужская половина Семьи трактирщика, за редким исключением, сейчас растерянно топталась на первом этаже. Народ знал не больше моего, но суетился, словно объявили пожар и переезд одновременно.

Кто-то из баб предложил накормить защитников, но на нее тут же зашикали. Ты что, мол, не знаешь, прямо перед боем нельзя?!

«…О, — тут же ухватился я за подробность, — прямо перед боем?!»

Еще минут через десять мучительной неопределенности, выяснилось, что на улице нас ждут полтора десятка обычных ополченцев, и тут же откуда-то появился трактирщик со своим Старшим Сыном.

— Сограждане, друзья! Те, кто вооружен, сейчас идем к восточным воротам. Если кто отстанет или потеряется в темноте, ищите нас там. Остальные оставайтесь дома, и ждите нас с победой… — и вдруг неожиданно рявкнул. — Не рыдать мне тут!

Судя по всему, Черпак знал, что делал, потому что плачь стал доноситься из толпы растерянных баб, когда последние из нас уже покинули двор.

…Редкие фонари жгли в очень немногих местах, да и не всю ночь, поэтому темная дорога, скрывающаяся впереди и позади нас среди деревьев, не способствовала разговорам. Так мы и дошли насуплено-растерянные до восточного подъема в город.

Здесь уже собралось не меньше сотни таких же растерянных.

Несмотря на вооружение, и иногда действительно, довольно качественное, народ не производил впечатления грозного войска. Да и стоял скорее толпой, чем хоть плохоньким, но строем. Единственное, что бросалось в глаза, это некий намек на отдельные более-менее, слитные группы.

Далеко не сразу я понял, что растерянные горожане действительно стараются держаться вокруг своих предводителей — немногочисленных, но хорошо знакомых мне по вчерашней встрече членов Совета.

Очевидно, урюпинцы и в самом деле старались ориентироваться на тех, с кем сотрудничали в своей обычной жизни.

«…Князь, Князь-Отец…» — зашуршало по рядам, еще минут через двадцать ожидания.

— Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Мы отважно защитили город, но грабители все еще не готовы уйти. Враги считают, что у них еще не потерян шанс ограбить нас. Что ж, мы допускали, что так и будет, поэтому сейчас готовы достать тот особый «козырь», что заранее подготовили к их приходу…

Глава 21. Джокер

День сорок первый, раннее утро

Князь говорил недолго, но глубоко, проникновенно и, нельзя не признать — явно знал, как воодушевить горожан. По крайней мере, остановить приветственные «ура!» ему удалось не сразу.

Окончательно попытки прекратились, только после прямого намека, что может лучше бы нам врагов — раньше времени — все-таки не предупреждать о себе? И после этого больше ни кто специально шуметь не пытался, но молчать — тоже ведь можно очень-очень по-разному!

На лица людей заиграли улыбки, в толпе возбужденно задвигались. Наверное, можно было бы даже сказать, что к ополчению вернулся энтузиазм. Ни кто вокруг меня вроде и не разговаривал, но гомон над толпой стоял такой, что казалось, сам оазис проснулся, и забурчал свои восторженно-угрожающие обещания.

После этого понадобилось еще не меньше получаса, чтобы городское ополчение просто смогло покинуть оазис…

Казалось бы, ну что там — чуть больше сотни человек, может быть сто двадцать?!

Но узкий темный спуск, через который толпа просачивалась минут пятнадцать, еще и крепко остудил энтузиазм. Разминуться там можно было не больше чем трем не самым рослым человекам в ряд, и я вообще удивляюсь, что мы в процессе не покалечили друг друга.

Потом, еще почти столько же, уже внизу — мы пытались разобраться, кто в каком отряде шел, где он сам — этот отряд — и «нельзя ли мне с вами?»

В конце концов, справились, но даже самые воодушевившиеся, во время небольшой речи своего предводителя, так же быстро все эти «пустые патриотические калории» сейчас и растеряли.

Да и я и сам, признаться не остался равнодушными…