Песочница. Цветущий ад

Ответом мне был неуверенный кивок. Очевидно такой подход в глазах парня, не выглядел как подготовка к розыгрышу.

В общем зале первой нас встретила Наталья. Она явно дожидалась меня, но на этот раз бросаться нашею не стала. То ли застеснялась выкидывать эмоциональные коленца, как совсем недавно, то ли рассмотрела разум в глазах бывшего пустыша, и поняла, что мне сейчас не до нее.

— Наташ, сколько отсюда до Москвы? Ну, или Махачкалы, например?

— Одинаково, так же как и до Китая или Америки, — улыбнулась она, и обратилась уже к моему спутнику напрямую. — Если Глеб тебе сказал, что это другой мир: да, так оно и есть! Мы не знаем, где находимся, но это точно не Земля!

Борода ничего не ответил, но нельзя и сказать, что поверил — он явно ждал собеседников повесомее, чем мелкая пигалица. После того мы вышли на улицу, и он некоторое время изображал из себя Чингачгука, после чего смущенно признался:

— Я савсем мала …плохо учился…

Потом мы еще побродили между деревьев.

Я быстро рассказал парню все, что знал о нем самом. В процессе он смотрел на все очень широко открытыми глазами, а потом, неожиданно спросил:

— Значит, я был твоим рабом?

— Нет.

— Как же так, меня заставляли работать? Да! Значит раб, есть жи …невольник!

— Повторяю тебе, нет! Раб, это тот, кого заставляют, приказывают. А у тебя в этот момент словно души не было. Так что тебя не принуждали, а просто говорили что делать, и ты делал.

— Но это все равно плохо, ты согласен? — парень выглядел явно чем-то озабоченный.

— Снова говорю тебе, нет! Если не было тебя самого, то какое может быть рабство? Женщинам, тем и правда, хуже. Их не только заставляют работать, но еще и …пользуют, по-женски. Не сказать, чтоб без их воли — воли-то у них и нет — но вот с ними все однозначно плохо… — отчего-то продолжал настаивать я. — А с тобой, все иначе!

— Вот слушай… — начал горячится собеседник.

— Стой! — оборвал его я, — ответить мне на один вопрос…

— Давай!

— Здесь есть хоть кто-нибудь, кто именно «должен» о тебе заботиться?

— Нет, но человек от не человека отличается…

— Так лучше было тебя убить?

— Почему? — искренне удивился он.

— Если кто-то не взял бы за тебя ответственность, и не вернул тебя к жизни, а потом не следил бы, чтоб ты ел, пил и спал, тебя или съели бы, или ты сам помер от голода!

— Я умер?!

— Извини, я не сказал же… Да, без души возвращаются те, кто умер уже здесь.

— А потом, ожил?

— Не совсем, тебя оживили специально, чтоб использовать в работе. Может, и убили для этого, но этого я уже не знаю…

Мои слова надолго погрузили парня в раздумья. Мы еще почти час гуляли по оазису и расспрашивали народ. Большинство сразу догадывались, в чем дело, и старались помочь, но это не сильно помогало.

В целом я его понимал: сам он помнил, как ложится спать в своей московской общаге, и потом — уже оказывается запертым в какой-то незнакомой комнате. После чего ему рассказывают, что он успел умереть, воскреснуть, и даже почти полтора месяца прожить послушным овощем. Тут и не захочешь, засомневаешься.

В какой-то момент я попытался поставить себя на его место, кое-что прикинул, и тут же повел его к знакомой конюшне. Зуба, правда, на месте не было, но самки той же породы все равно изрядно отличались от всего, что мы могли увидеть в прошлой жизни, и вот тут что-то с сомнениями молодого дагестанца приключилось.

Нет, он еще не поверил, но и спрашивать другие доказательства тоже перестал.

Уловив эту перемену в нем, я сообщил, что чертовски устал сегодня, поэтому готов заплатить за его жилье и еду на неделю вперед, и пусть он пока подумает, что будет делать дальше, а потом — если захочет — пусть придет обсудить свои планы со мной.

— Ну, или с кем-то другим… — улыбнулся я. — Мне, честно говоря, второй вариант, кажется даже лучше…

Возражений не было, и мы наконец-то зашагали назад в трактир. Уже там я хлопнул себя по лбу, и наконец-то спросил:

— Слушай, привык звать тебя Бородой, но у тебя же есть и настоящее имя?

— Да, меня зовут Арслан. Лев, по-вашему…

— Очень приятно, меня, как ты слышал, Глеб!

После этого я оплатил парню проживание, и на некоторое время мы благополучно расстались.

Поднявшись наверх, я неожиданно застал в комнате Саню, от которого успел почти отвыкнуть. В последние дни он и в самом деле очень редко появлялся. Впрочем, платить за двуместный номер я продолжал.

— Хочешь, угадаю, отчего ты сегодня ночуешь не у Шенкеля? — подмигнул я сонному напарнику.

Некоторое время он непонимающе тер глаза, потом видимо все-таки сообразил, о чем это я. Недовольно вздохнув, но так ничего и не сказав, Саня почти сразу же снова отрубился.

Я шел в номер с твердым намерением покемарить, но стоило мне лечь, как с удивлением обнаружил, что желания спать ни в одном глазу. Несколько минут понаблюдав за спящим соседом, я это понял уже однозначно. Хмыкнув, решил, что мучаться мыслями тоже не собираюсь, поэтому прихватив горсть «черепков», я вернулся вниз.

* * *

День сорок четвертый, время к вечеру