Песочница. Цветущий ад

Вечер того, памятного дня и следующие сутки после резни — я спал, ел, мылся, любил Наташку, когда она приходила и довольно много выпивал. Без какого-то фанатизма, но почти непрерывно. Не знаю, чего именно я хотел добиться такой своей диетой. Вроде как цель была в том, чтоб просто успокоиться, переосознать новую реальность, и ни о чем особо при этом не думать.

Все это время я не особо интересовался происходящим вокруг, хотя как раз в эти дни чужаки все-таки ушли. Им понадобилось всего полтора дня, чтобы принять факт своего поражения.

Правда, по рублю выкупа каждому из шести предводителей и по десяти «горошин-копеек» рядовым — дать все-таки пришлось, но в целом обе стороны остались сделкой недовольны, так что ее можно было считать почти справедливой.

В ночь перед уходом самозваные викинги устроили что-то вроде тризны.

Они вырубили деревья на довольно приличном участке, стащили их в одну кучу, уложили поверх тела погибших во время вылазки, а на утро — только их и видели. Горожане в тот день, конечно же, снова массово забухали поэтому, не смотря на запой, это эпохальное событие все же прошло где-то по самому краю моего сознания…

Не знаю, сколько бы я вот так «медитировал», если б уже на следующее утро меня ни свет, ни заря не разбудил Черпак. Как обычно громогласно и с подколками, но пришел он совсем не ради зубоскальства, и вот уже почти двое суток я бродил по Урюпинску в поисках того особого места, что смогу считать действительно своим.

Больше всего мне нравилось местечко метров в двухстах пятидесяти на северо-запад от таверны.

Там был свободный кусок земли всего с двумя старыми деревьями. Я похожих в оазисе почти не видел, но сопровождавший меня мужик из семьи князя, тут же просветил, что это так называемые «светильные деревья».

Если набить их плодами кувшин и оставить его на пару недель, то в нем образуется густая жидкость. Примерно половина от объема самих фруктов. Она-то горит почти как керосин, но пользуются ею редко. Слишком уж огнеопасна. Больше ни на что плоды не годятся, поэтому их постоянно заменяют чем-то более полезным и ходовым, вот в итоге их почти и не осталось в Урюпинске.

Я втянул в себя характерный фруктовый, и в тоже время неуловимо индивидуальный запах свежего темно-сиреневого плода, и решительно сообщил своему провожатому:

— Можешь сообщить Князю-Отцу, что я, кажется, определился с местечком для своего дома…

Глава 23. Драка за Клондайк

Почти три недели спустя — день 63, утро

Цепочка из полутора десятков человек растянулась вверх по склону.

Подразумевалось, конечно, что будем красться, но особо заморачиваться с этим не стали: если кто-то нашел необходимость выставить наблюдателя, то нас срисовали еще на подходе. Так что мы просто старались лишнего не шуметь и мельтешить как-то пореже. Например, руками не размахивать и вообще…

Здесь в предгорьях, зелень за пределами оазисов росла даже реже чем в саванне. Из-за этого нет-нет, а екало что-то внутри, и хотя шел я в сравнительной безопасности — почти в середине разреженной колонны — нездоровая тревожность время от времени все же прорывалась. Неоправданной суетливостью, какими-то лишними жестами и поступками. Вот и сейчас я в очередной раз потянул из-за пазухи свой необычный компас.

Светящаяся точка в центре медальона по-прежнему привычно занимала собой почти весь экран, и даже кто-нибудь умственно отсталый не смог бы не догадаться, что мы пришли именно туда, куда собирались. Дорога длиною почти в 400 км отняла семнадцать дней. Для того чтобы наконец-то увидеть все лично, осталось только преодолеть сравнительно несложный подъем наверх. Чем мы, собственно, сейчас и занимались.

Не сомневаюсь, что большинство участников испытывали сейчас изрядное воодушевление, но народ подобрался опытный, и именно поэтому внешне все ограничивались разве что восторженным блеском в глазах.

— Ну, чего стал? — недовольно пробурчал командир и, не дожидаясь ответа, обогнал меня, пренебрежительно толкнув в сторону.

«…Не, ну вот ведь, мудак какой?! — не смог не возмутиться я, правда, конечно же, мысленно. — Не видишь что ли, воды попить хочу…»

Притормозил я буквально на мгновение, и при этом однозначно никого не задерживал — мы и впрямь сильно растянулись — однако этот гад снова не упустил возможности пошпынять меня. В очередной раз, мотнувшись вдоль колонны, наш двужильный командир, по-моему, полностью игнорировал жару.

«…Разве могут нормального человека звать Свара…» — устало подумал я, в тысячу первый раз.

В мужском коллективе такая мощь могла бы даже внушить невольно уважение к себе, но ушлепок просто не давал мне ни единого шанса. И самое главное — я даже не представлял, чем именно того так однозначно раздражал.

— Пошел в жопу! — устало прошептал я вслед говнюку.

— Ох, смотри, услышит… — также негромко хохотнул догнавший меня Боцман.

Молодой мужик вряд ли старше лет двадцати двух-трех, один из тех, кто изначально не входил в группу «штатных» урюпинских охотников, но был все же отобран в эту экспедицию.