Песочница. Цветущий ад

Обтянутый шелком металлический нагрудник здоровяка был штукой по-настоящему примечательной. Весил он, наверное, килограмма три-четыре, и считался немалой ценностью, но и защиту своему владельцу давал, недоступную для любых других материалов. Уже через минуту отряд рассосался мелкими группами по краю террасы в ожидании сигнала к общей атаке.

* * *

«Тррр!» — разнеслось в воздухе, когда ожидание стало уже невыносимым, но никто из нас — даже самые неопытные новички после двух с половиной недель в пути — не перепутал бы этот звук с обычным стрекотом здешних цикад, кузнечиков или кому там подражал манок в руках Свары. Подозреваю, тот выжидал, чтоб полуголые работяги чужаков все одновременно оказались в глубине леса, и у нас появился хоть какой-то шанс незаметно преодолеть часть спуска.

Забавно, но так и получилось.

Лишь когда почти половина склона осталась позади, на опушке раздался неуверенный, скорее даже удивленный голос кого-то глазастого:

— Enemies, sir! Someone is attacking us! (Враги, сэр! Кто-то атакует нас!) — прозвучало это не по-русски, так что я вообще ни слова не понял, кроме того, конечно, что мы обнаружены.

Теперь можно было не скрываться, но никто из нас и не подумал тратить воздух на выкрики. Хотя приободриться, конечно же, не помешало бы. Душа так и шептала взвыть чего-нибудь пугающе-бодрое.

— Retreat! Retreat! Retreat to the lieutenant, fools, he will cover you! (Отступайте! Отступайте к лейтенанту, дураки, он вас прикроет!) — мгновение спустя отозвался второй голос со стороны оазиса.

К этому моменту я, естественно, уже понял, что разговаривают на английском, пусть и не особо разобрал, о чем именно кричат. И даже успел удивиться, почему за два месяца в этом мире не успел никого расспросить, если тут поселения других народов: не из тех, что живут в России.

Но это недоумение мелькнуло по самому краю сознания. Куда важнее сейчас мне показалась неприятная догадка, что в новом голосе уже не слышано было никакой неуверенности или удивления. Этот человек не паниковал. Судя по интонациям — он именно «отдавал приказы». Правда, отчего-то осталось ощущение, что голос донесся откуда-то слева, а не со стороны их странного сарая и тех двух, однозначно начальственных чуваков в плащах или чем-то похожем…

Но сумбурная драка с викингами научила меня, что даже заметно лучше подготовленные боец, рискует в схватке с одоспешенным противником. Я свою «бронежилетку» не забыл одеть, а потому не слишком нервничал. Однако надо же такому случиться, все же я не ожидал, что едва пересеку границу леса, на встречу выскочит один из голопузых носильщиков.

В суете было не до моральных терзаний, так что смущал меня сейчас только легкий блестящий топорик в руках у врага. Еще во время нашего короткого наблюдения все с удивлением отметили, что на поясе каждого из чужаков совершенно одинаковые «томагавки». Даже в нашем, вроде как отборном отряде, далеко не у каждого было металлическое оружие, а тут — гляньте на них. Но мне было не до экономического анализа.

— А-а-ааа! — пронзительно взвыл незнакомец и, замахиваясь, метнулся навстречу.

Я притормозил, старясь, как показывали, принять лезвие на щит, чтоб позволить ему соскользнуть и не повредить важную вещь, но этот мудак, оказывается, всего лишь отвлекал. Стоило мне только замедлиться, как я тут же получил мощный удар ботинком в самый низ щита, и на несколько мгновений потерял способность видеть нападающего. Мой собственный щит напрочь перекрыл мне обзор…

Уж не знаю, чего именно собирался мне прорубить этот ловкий гаденыш, но положение спас бежавший следом Боцман. Судя по всему, прыткий чужак его появления просто не ожидал. Стоило мне наконец-то открыть себе обзор, как я с облегчением рассмотрел чужака, пытающегося сняться с копья напарника.

В тот момент, когда он всадил копье в открытый бок врага, взгляд у него было просто зверский. Боцман явно получал удовольствие от своей победы, и в том, что это именно победа — сомневаться не стоило. Копье нападающий получил в левый бок, но даже правая — казалось бы, не пострадавшая рука была уже не способна наносить удары. Напарник довольно легко перехватил его попытку воспользоваться топором, всего лишь с силой толкнув свое копье вперед.

— Oh my God, oh my God, how it hurts… (О, мой Бог, о Боже, как больно…) — простонал чужак, и опустился на колени, по-моему, удерживаемый сейчас только пронзившим его оружием.

Боцман снова надавил на копье, вызвав очередной жалобный вскрик мужика, и позволил тому наконец-то упасть. После чего он подступил ближе, предусмотрительно наступил на топорик, лежащий рядом с рукой поверженного, и с силой несколько раз обрушил извлеченную из-за пояса дубинку на голову противника.

Все это время я так и простоял наблюдая за происходящим, и уверен — смог бы даже повторить это порядок действий, но наблюдать, как добивают со стороны, оказалось неожиданно тяжело. Рот наполнился чем-то кислым, и — «Буэ!» — в следующую секунду меня вывернуло. Мгновение спустя спаситель последовал моему дурному примеру.

Глава 24. Второе дно