Песочница. Цветущий ад

День 63, все то же утро

Ранний подъем, четыре-пять километров до оазиса и вся последующая смертельно-опасная суета — очевидно, они растворили не слишком плотный завтрак, будто его и не было. Так что неожиданно выяснилось, что блевать просто нечем.

Уж не знаю, как там Боцман, но мое первое «буэ!» плеснуло на землю хотя бы выпитой в пути водой. А вот все последующие попытки опорожниться лишь настолько болезненно сдавливали грудную клетку, что казалось, ребра сейчас реально треснут. В итоге рот лишь наполнялся смесью из слюны и желчи.

Такая кислая гадость и сама по себе способна была спровоцировать организм на настоящее извержение, но как раз извергаться-то было и нечем. В итоге изнутри опять лезла желчь, а в организме самопроизвольно сложился какой-то невыносимо мерзкий и болезненный круговорот.

— О, Господи, — простонал я некоторое время спустя, когда все же получил возможность издавать хоть какие-нибудь новые звуки.

Надо признать, на некоторое время у меня полностью пропал интерес к происходящему вокруг и, когда рвотные судороги неожиданно закончились, с удивлением обнаружил у себя нездоровую попытку что-то рассмотреть в сброшенной организмом жиже. И дело было совсем не в зелено-желтых брызгах.

Оказывается, я облевал самое настоящее богатство…

В небольшой ямке среди корней, куда попала часть рвотной массы, собрались упавшие с дерева прошлогодние и уже подсохшие градины. Черт возьми, да за ту дюжину-полторы горошин, что я смог рассмотреть, Надежда Витальевна у себя в мыльне, позволила бы мять свои сочные телеса дня три, если не больше! Наверное, я и в самом деле успел достаточно обжиться, чтоб воспринимать местные особенности, как свою новую и самую настоящую реальность.

— Вот же гадость… — произнес я больше по инерции, чем и впрямь от отвращения.

— Ага! — уныло, но многословно поддержал меня напарник, а теперь еще и по совместительству спаситель. — Я сейчас будто всего себя собрался выблевать! Кто бы мог подумать, что мы с тобой такие слюнтяи…

— Вот не надо тут, — попытался я выпрямиться, но не смог и снова скрючился. — Не слюнтяи, а люди с тонкой душевной организацией, может даже интеллигенты. Ну а некоторые «среди нас» и вовсе студенты-филологи… — попытался я увильнуть от ярлыка.

Шутка была так себе, но Боцман в ней что-то привлекательное все-таки рассмотрел. По крайней мере, тему он снова поддержал:

— Ну да, облевались, значит, вместе, а слюнтяем останусь один? Не, так дело не пойдет… — хохотнул он и тут же негромко застонал. — Ой-й…

Судя по всему, тошнило его, как и меня — «в сухую».

— Это что же, получается, — заржали в кустах позади, — прибили одного единственного голопузого, и облевали половину оазиса? Хороши же, головорезы…

— Так не головорезы мы, — отмахнулся я не оборачиваясь. — Герои-первопроходцы, может даже «добытчики» — это да! А «головорезы» — это те, кто недавно приходил грабить Урюпинск…

Чёртов командир, за последние дни, меня так достал, что я его узнал бы даже мертвым. Странным было только то, что голос его звучал почти нормально. На фоне обычной неприязни: так почти дружески.

— Ну, все, проблевались надеюсь? — с явным удовольствием поинтересовался Свара. — Может, пойдем, все-таки повоюем…

И тут я осознал нюанс, куда важнее, чем богатство под ногами — по крайней мере, сейчас — крики со стороны той части оазиса, куда должны были отступать чужаки, все еще не прекратились. Скажу больше, судя по звукам, там происходило что-то однозначно незапланированное.

— Двигайтесь, двигайтесь! Не стойте на месте… — верещал кто-то однозначно знакомым голосом.

— Стрелки, мать вашу, ищите надежные укрытия… — вторил ему еще кто-то из наших, но заметно правее.

Почти минуту мы прислушивались, стараясь понять, что происходит, но доносящаяся перекличка оставляла куда больше вопросов, чем ответов.

— Что там за дьявольщина? — озадаченно пробормотал тоже ничего определенного не уловивший Свара. — Ладно, собрались! Без нас, походу, все-таки не обойдется…

Подхватив топор убитого, он взглядом спросил меня, и послушно передал трофей Боцману. На счет добытого в бою, тут было не отнять — наш скандалист-командир оказался принципиален, и ни разу даже не пытался кого-то обжать.

Наверное, именно на этом и держался его авторитет. Даже не смотря на странные закидоны.

* * *

Общим, почти для всех уже виденных мной оазисов, было странное единообразие — «унификация» — растительности если хотите. Большинство плодовых деревьев (а другие внутри не росли), вне зависимости от своей высоты, отличались очень густыми кронами и малым числом веток на стволах. Благодаря этому они однозначно воспринимались, как единая экосистема. Даже чисто внешне.

Будто идешь по одному огромному залу с колонами, лепота.

Мало того, немалая часть местных деревьев еще и плодоносила, словно некоторые земные растения в тропиках… Ну, или — чтоб понятно — на манер нашей облепихи. Это когда фрукты и ягоды крепятся прямо к стволам[23].