Песок

Мизансцена, начав развиваться по классической шведской схеме «жена — любовник — добрый муж», грозила обратиться из анекдота в триллер.

Близнецы враждебно смотрелись друг в друга и не узнавали. Ничего похожего на водевильные ощущения. Они видели не свои отражения, а чужих неприятных мужиков. Отличалось немногое — одежда (брюки vs хаки), длина волос (одинаково небрежно располагавшихся на голове), седая проседь на виске у ПИФа. Даже легкая щетина на бледных щеках выглядела одинаково аккуратной.

«Все еще любишь?» — «Все еще люблю» — «Она не слышит?» — «Нет. Мы её тоже», — перекинулись Покрышкины вопросом и ответом.

«Ты не выстрадал ты эту любовь — подумал ПИФ.

— Страдания здесь ничего не значат, — ответил Пух».

Одинаково густые брови, одинаковые губы в пол — лица, наморщенные лбы, гордо расправленные плечи.

— Давай сразу договоримся. Я принц. Ты — нищий ушлепок! — сказал свежеприбывший Покрышкин II — ПИФ, как окрестил его доктор Гоши.

— Ушлепок? О, невинные изобретатели тетриса и демократии, Герасимов и Перикл! Судя по всему, это погоняло для всех квартирантов Омеги? Ушлепок, да? — откликнулся Покрышкина I, удобно и навсегда заклейменный Ляпой как Пух.

Оба стараются грозно хлопать глазами — получается растеряно. Ляпа изумленно наблюдает диалог близнецов, легко просчитывая сгустки их эмоций, обрушивающихся словами.

Сами же Покрышкины чувствуют друг друга с полувздоха — именно такими должны быть идеальные взаимоотношения между жителями Омеги. Абсолютное предчувствие собеседника, телепатия, понимание без границ.

— Ушлепок, да, — подтверждает ПИФ. — Сочувствую тебе. Ты не знаешь о прогрессивной терминологии доктора Гоши.

— Доктора Гоши? — вновь нелепый вопрос из уст, точь — в — точь таких же, из которых звучит ответ:

— Есть такой доктор в нашей родной Вселенной, — Пух словно ныряет куда-то. Глаза стекленеют. ПИФ недоуменно смотрит на него и понимает — Пух безрезультатно ищет на Земле доктора Гошу с целью покопаться в рыжей ученой голове и узнать, кто же такие эти ушлепки.

— Пусть я нищий. Но я нищий дедушка, — после паузы продолжает спорить Пух. — А ты хоть и более информированный пациент неведомых эскулапов, но все-таки дух галимый.

Впервые тепло и ирония в голосе. Ляпа видит, что препирательство между близнецами — уже игра. На самом деле они крайне интересны друг другу. Именно так, как любопытен человек только самому себе. Вечное узнавание — разочарование — поиск.

«Удивительно, ПИФ звучит совершенно не так как Пух. Беспокойно, растеряно, раздраженно. И еще ожесточенность Какая-то. Словно Пух виноват».

Пух был ближе. Именно на него израсходован первый миллион любовных разрядов, которые Ляпа пронесла с собой.

ПИФу захотелось вогнать шпагу в грудь своему отражению, мирно улыбающемуся рядом. По рукоять и провернуть! Он не предполагал, что и за пределами Вселенной ему придется бороться за Ляпу. Он не знал, как сражаться с самим собой.

Вы можете долго и пристально смотреть в глаза другому человеку?

От нее, как и прежде, исходил солнечный свет. Зрению не удавалось пробиться к ее лицу. ПИФ приблизился, галантно поцеловал руку своей… своей. Кто она ему сейчас?

«Капитошка! Вот он кто! Капитошка (Пух) и Бельмондо (ПИФ)», — подумала Ляпа о Покрышкиных.

После приветствий выяснилось — в этом маленьком домике совершенно некуда девать руки, ноги, взгляды. На троих их избыточно много, и в арсенале нет изобретательных слов, чтобы развеять неловкость. Неловкость повсюду.

Как на светской тусовке, Ляпа, ПИФ и Пух неторопливо разгуливали по дому, заглядывали в углы, включали воду, говорили вопиющие банальности:

— Как вам Омега? Погода здесь всегда такая? Что будет, если спилить дерево? Запах сероводорода? Дизель — генератор работает почти бесшумно.

ПИФ и Пух периодически принимались пикироваться, пересыпая речь именами из Википедии и ЖЗЛ. В их проклятиях исторические персонажи занимали несвойственные им позы и совершали предосудительные поступки, преимущественно сексуального характера.

Вернувшись с чердака, ПИФ растянулся на кровати Ляпы, девушка пододвинула стул к окну, Пух занял остывшее ложе и как самый опытный неторопливо объяснил, какой шок для Омеги — появление новеньких. Новенькие в одно мгновение могут распылить Вселенную.

— Скажите, судари! Благо или наказание, что мы попали сюда? Благо или наказание то, что я лишена деликатной способности видеть и быть видимой насквозь?

Вопрос остался безответным. Вильгельм привел третьего волонтера кембриджской группы — итальянского священника Луиджи.

Вы могли бы понять и открыть все свои чувства?

В этой компании Луиджи оказался светлым лучиком. Он быстро развеял пасмурные настроения. Через полчаса у всех устоялось ощущение, что Луиджи не уходил, не приходил, а всегда прыгал здесь. Маленький, юркий, нарядный — подстриженная под горшок голова с аккуратными торчащими в стороны ушками — локаторами, чистое веснушчатое личико, брючки песочного цвета, бежевая рубашечка с короткими рукавчиками.