Песок

Луиджи, переставляя слова и подбирая разные фразы, еще несколько раз сообщил, что стоящие перед ним ушлепки легко переформатируют реальность на Земле. Что у них есть силы и на послушание, и на решительные маневры. Настала пора действовать!

В целом речь Ляпе понравилась. Зажигательная. Но она понимала — заманчивые, но отвлеченные от реальности лозунги, вряд ли подвигнут разгоряченных ушлепков на согласованные акции. Нужны еще ключики к сердцам, еще пряники, еще обещания и угрозы. Орсини не заставил себя ждать:

— Омега становится непригодной для жизни. Омегу хотят уничтожить, — возвестил он следующую горячую новость. — Я, как и некоторые из Вас, точно знаю об этом. Необходимо обезопасить себя! Фанатики, задумавшие это, не остановятся ни перед чем.

— Вот и ключики — прянички, — прошептала Ляпа, когда Луиджи стал рассказывать, что в замке у ПИФа засели саботажники и делят неправедно нажитое добро Омеги. — Помимо местонахождения АКМ, какие еще секреты Вы открыли Луиджи?

— Я стараюсь делиться всеми тайнами Омеги. Я много рассказал Орсини. Почти все, что знаю. В том числе о моих предположениях, что мы можем вернуться на Землю и сделать ее второй Омегой. Я умолчал о главной опасности Омеги.

Последние несколько слов он произнес по — немецки.

— В чем главная Gefahr[40]? — Ляпа уселась на мокрую траву. Ей были приятны любые ощущения, даже мокрых джинсов на пятой точке. Сколько такой экстаз продлится, знать не хотелось.

Ушлепки, со всех сторон продирающиеся к зеву эстрады (как на огонь!), не обращали внимание на двух человек в плащах, усевшихся на траву в отдалении от сцены.

— В том, что здешние метаморфозы стремительны, — горячо зашептал Хранитель. — Сейчас они ликуют. Через час начнут испытывать чувство тревоги. Через три — это чувство станет подавляющим, физически болезненным, зашумит в ушах, перерастет их. Они будут стараться сделать все, лишь бы превозмочь его. Вот тогда — то они и перестанут быть людьми. Точнее станут людьми, но в совершенно нечеловеческой степени.

— Вы уже видели подобное?

— Не только видел. Я еще и остался единственным уцелевшим после того, как произошла катастрофа.

— Луиджи представляет наши перспективы?

— Сложно предположить, о чем догадывается этот субъект.

Ляпа и Хранитель растерянно смотрели в спину уходящим к морю. Те радостно голосили. В воздух стреляли значительно реже — Луиджи попросил беречь патроны. Уходили красиво — почти в маршевой колоне. В хвост ей стекались десятки жителей. На месте безжалостно вытоптанного боярышника появилась широкая просека.

Одна группа (десять размахивающих руками пассионариев) отделилась и направилась в сторону «дома Хранителя».

— После того, как они не найдут меня и отправятся к замку Покрышкина, в поселке останутся не более ста овощей, на которых никак не повлияло недавнее просветление разума и чувств. Через 15 минут мы должны собрать весь реквизит и гвардию.

Что это за зверь — человек в нечеловеческой степени?

Доктор озабоченно рассматривал приливающих к пляжу ушлепков. Они подходили к вершине косогора и, радостно крича, скатывались к воде:

— Мой милый и доверчивый дружок ПИФ, нам исключительно повезло. На Омеге собрались высокоорганизованные рефлексирующие особи. Другие сюда бы не протиснулись. Очень надеюсь — пока они не очень хотят глубокомысленно потрошить друг друга.

Словно подтверждая самые мирные намерения, одна из групп запела «Hey, Jude».

— Зиллион раз увы, нам катастрофически не посчастливилось — все эти милые особи очень долго и внимательно впитывали события самых различных содержаний. На каждого прыгающего перед нами — тысяч 15–20 пережитых судеб с умопомрачительным экспириенсом — наркотики, насильный секс, мокруха, порнуха, участие в заседаниях правозащитников и Европарламента. Все эти радости бродят в них. Ты видишь уникальные сосуды, переполненные самым изощренным опытом человечества.

Рассмотрев на балконе Гошу и ПИФа, столпившиеся на берегу сосуды радостно загомонили. Сквозь сосны на берег просачивались все новые и новые жаждущие хлеба, зрелищ и утраченного всемогущества:

— У них рефлексы использования приобретенного опыта, извлечения научных открытий, удовольствий, любых звуков из всего того, что мы зовем жизнью. По сути сейчас — это самая искушенная, самая эрудированная часть человечества за пределами человечества. Креативный класс. Тысяча человек, с которых счастливо было бы начаться любое общество, любое государство. Зилион гугоплексов увы, — ушлепки не отколют ничего хорошего. Их нужно скорее укокошить или переправить на Землю. Вот только возможности я уже не вижу.

Гоша приветственно махнул рукой, вызвав новый взрыв смеха, угроз и выкриков «долой» на разных языках.