Песок

Тогда, как и тысячу раз до этого, мне хотелось оправдать свою жизнь, придти к Ляпе не безоружным, а со щитом, в отблесках свалившейся на меня удачи, славы или ее отражениях на купюрах разного достоинства и недостатка. Неиссыхающая, неиссякающая жажда добиться большего, чем имеешь, стремление доказать друзьям, показать врагам (особенно врагам, особенно друзьям!) великие достижения.

А потом невеселое похмелье — физическая боль от раздражающего напряжения бесполезных мышц, бесполезного интеллекта, бесполезной фантазии. Как от постоянной сексуальной неудовлетворенности. Нимфомания, болезненное усиление влечения к чуду.

Где мой поезд, куда я должен успеть вскочить и получить от жизни всЁ?

Я закрываю глаза, надеясь открыть и увидеть другой мир — мир, в котором я состоялся. Увы, нет, я все еще здесь — в гавани острова Реюньон. В кармане у меня последние 600 евро. Поэтому моя схватка с судьбой не закончена.

Если Вы читаете эти строки, значит, Вы тоже не заметили, как вместе со мной сошли с проторенной дороги. Возможно, у Вас еще есть шанс вернуться.

Где находятся главные повороты вашей судьбы?

Сколько бы я ни рассказывал о себе, вам не сложить картины из фрагментов меня, утрамбованных в неуклюжие слова. На бумаге я неуловим — утекаю сквозь пальцы. Я как песок.

Жизнеописания великих людей лет с десяти лет стали моим хобби. Открывшись потертым томиком «ЖЗЛ» (В.И.Ленин), соседствующим в скудной родительской библиотеке с «Жизнью двенадцати Цезарей» Транквилла[13], к 20-ти годам моя коллекция насчитывала три сотни очень достойных экземпляров.

Пастернак и Окуджава Быкова, Кортес, многотомники Моруа, Цвейга, Алексей Толстой Варламова… В новейшее время, когда не счесть биографий всех и вся, мне пришлось стать крайне избирательным, чтобы не завалить книгами закуток, который я за бесценок обживал в Матвеевском.

Бескорыстной хозяйкой числилась сумасшедшая старуха. Она обитала в соседней комнате и по совместительству приходилась мне дальней родственницей.

В нашем разношерстном клане ее считали хранительницей семейных легенд и реликвий — бежжубых историй да десятка пожелтевших бумаг в нижнем отделении шкафа. Это сокровище (сейчас я имею в виду шкаф) притулилось в коридоре и покачивалось даже от легкой поступи безымянной бабусиной кошки. Наследовать это невесомое богатство (бумаги) предстояло мне.

Жилплощадь предназначалась более близким родственникам, поэтому я был заинтересован в библейском долголетии старухи, потому как после ее ухода я не мог оставаться в квартире. Миссия моя исчерпывалась заботой о пенсионерке, постижением семейных легенд, получением реликвий из шкафа, участием в похоронах, скорейшим освобождением бесценных квадратных метров столицы.

Я ревностно лелеял здоровье родственницы, готовил ей диетическую пищу, слушал ее бормотанье, убирал квартиру, не предполагая — рядом со мной все время есть выход на иной уровень бытия.

Как выглядит человек, который ищет чуда?

Конечно, жизнеописание показалось бы интереснее, если бы я подробно рассказал, каким безоглядным развратом занимался в юности, или обострил ее шокирующими деталями — прозябание в таджикской коммуне, проституция, работа в WWF или «Единой России», безостановочные инъекции винта и мескалина, близкие знакомства с Малаховым — Медведевым, Ходорковским — Кастанедой, Пелевиным или Умберто ЭКО, поедание экскрементов, изощренное умерщвление животных, служение дьяволу, чередующееся с тяжелыми офисными буднями, добровольное рабство, торговля оружием и артефактами, распространением вирусов птичьего и свиного гриппа, съемками для kavkaz.org и redtube, организацией зомбо — лагерей на Селигере, преподавание трансерфинга реальности, оргии со Свияшем, Лазаревым и Норбековым… Извините, увлекся. Спешу обрадовать — при детальном анализе каждый убедится, что является средоточием подобных историй, их перекрестком или отправной точкой.

Родители не угадали во мне безнадежного гуманитария. Потерпев фиаско с собственным инженерным образованием, они должны были лечь костьми, чтобы не допустить даже отдаленного повторения своей безрадостной карьеры. Впрочем, к чему слова. Мои родители чудесные люди.

Уверен, они не хотели, чтобы венцом моей трудовой деятельности стал производственно — технический отдел одной из 27 ТЭЦ «Мосэнерго» или сходная административная должность в несравненной российской энергетике.

После окончания энергетического института я осознал безрадостные перспективы и нашел в себе силы выпрыгнуть из дилижанса судьбы. Меня прибило на должность штатного журналиста в «Политический журнал», который все время своего существования дышал на ладан. Задыхается и поныне.

Почти год я представлял эту должность как начало чего — то грандиозного. Склонный к визуализации любых процессов, я видел себя (свою судьбу!) стрелой, устремившейся к яблочку, больше похожему на красное утреннее солнце над водой.