Песок

— Думаешь, из-за того, что ты весь противоречивый, то убиваешь людей, то спасаешь — земляне перестанут стареть? — у меня возникло желание броситься вперед, сбить Гошу с ног, разбить о кафель оставшиеся бутылки. Они отработали свое. Тем, кто не успел или не смог вернуться, наверняка, Омега больше по душе.

Доктор Гоша покачал голову и проникновенно выдохнул:

— Нелегко нести ответственность за весь шарик.

— Клоун, — крикнул я. Макака на стартовой тумбе испуганно подскочила. — Идиот ненормальный!

— Не дразнись. Ты тоже хорош! Убиение себя на глазах страждущих. Интуитивное, но и логическое объяснимое желание порадеть за наш любимый шарик.

Я прошипел еще несколько ругательств. Потом набрался сил и встал на ноги. Держаться на своих двоих было непросто, но я решил — не буду скатываться на пол, продержусь, сколько смогу. Мне казалось — иероглифы и драконы на Гошиной рубашке начали неторопливо перемещаться друг за другом.

— Мумифицированный ты мой, не надо агрессии. Разобьем мы и эти бутылочки, не бойся. Люди начнут стареть еще медленнее. Не год за день, а год — за неделю. Думаешь, их устроит такая несправедливость?

— У тебя есть другой вариант?

— Скорее другой подход к проблеме. Мне осточертели насквозь продуманные цепочки. Омега чудовищно влияет на Землю. Мы размыкаем катастрофический симбиоз Земля/Омега. что-то, где-то отсохнет, и все пойдет по — старому — тихо и счастливо. Наивные! Омега сама разберется, влиять — не влиять. Не переиграть.

— Мне надоели эти бредни. Хочу уйти и никогда больше не слышать этих слов — Альфа, Омега, переменные поля. Хватит!

— Увы, еще раз увы и увы на бис — ты втянут по самое не балуйся. Остались финальные титры. Ты ведь жаждешь узнать, почему вдруг стал неуязвим? Или ты успел догадаться?

— Есть пара идеек, — я не сознался в том, что уже месяц ломаю голову над механизмами чуда, происходящего со мной и Вселенной вокруг меня.

Три Ваших заветных желания?

— Слушайте, братцы. Дурацкий спор. Словно собрались сталкеры и решают, какую бы форму придать Золотому Шару. Нет нужды выяснять это — Омеги хватит на всех! Поверьте, мы договоримся. Первое — мы можем объясняться по — русски. Даже уважаемый Вильгельм. Второе — мы все в той или иной степени славяне. Хранитель наполовину чех-х-х. У Орсини матушка полячка, — ПИФ понимал — Гоша пытается играть на национальных чувствах только для того, чтобы оттянуть начало схватки. — Мы быстро разберемся, какие желания загадывать.

— Есть мнение, что не все желания одинаково приемлемы здесь, — Орсини говорил на русском чуть запинаясь. Воистину и без чудес к этому таинственному языку становятся причастны самые широкие слои европейцев. — Я не буду мириться с тем, что будет воображать подобный тебе субъект.

Дуло его автомата поднялось немного выше.

«И сомневаться не стоило, — подумал ПИФ, — Орсини — агент влияния. Ватикан? Масоны? Сдается мне «кембриджская группа» — осиное гнездо, в которое подселились все ведущие разведки».

Вильгельм утробно заурчал:

— Доктор Гоша очень некрасиво ошибается. На Омеге не следует загадывать никаких желаний.

ПИФ иронично засмеялся:

— Итак, противоречия по-прежнему неразрешимы. Мы не договоримся. Следующий ход, доктор.

— Мое предложение многогранно как инициативы зеленых. Пусть Омега сама выберет, кто должен остаться. Тянем жребий.

— Нам что пулю в лоб пускать по жребию?

— Вовсе нет, — возмутился Гоша. — Я предлагаю более гуманный вариант. Кто проиграет, пусть уходит в сторону солнца. Не зря же оно вчера вылупилось.

— Здесь пески такие прожорливые, что…, — начал было ПИФ.

— Это как раз дополнительный аргумент, чтобы проверить лояльность Омеги к проигравшему.

— И что за жребий? — спросила Ляпа. Она побледнела настолько, что казалось — ее лицо сливается с серым фоном песков. Красная бабочка на виске тревожно порхала между тоненькой шеей и растрепанными волосами. Изумленные глаза не маскировали страх.

— Песок, моя ненаглядная. Как мы решили с тобой когда — то очень давно, песок — всему голова, — Гоша попытался улыбнуться. — Тот, кому он достанется, уходит. Все просто.

Желающих спорить или предложить что-то свое не нашлось. Остро чувствовалось — время нынешней Омеги истончается. Полоска Земли под ногами хрупкая. Под нею может оказаться бесконечно — вечная пустота. Такая как та, из которой они выбрались на Омегу. Та, в которой они могут навсегда остаться наедине с самими собой.

Гоша вытащил из кармана брюк пять гильз АКМ, отошел к ближайшему холмику, из которого торчала спящая голова ушлепка, и именно там зачерпнул песок.

Потом жестом фокусника выхватил из внутреннего кармана пиджака веер купюр по сто тысяч долларов, помахал ими перед дуэлянтами.

«Впервые вижу на Омеге деньги, — подумал ПИФ. — Как же хорошо было без них».

Доктор Гоша засыпал щепотку песка в дульце одной из гильз, разорвал банкноту и аккуратно утрамбовал получившийся пыж внутрь. Потом на мгновение задумался, порвал еще несколько купюр, затолкал половинки банкнот в оставшиеся гильзы, взвесил их в руке, удовлетворенно кивнул и пробормотал: