Песок

Орсини решил — прятаться в замке смертельно опасно. Он может рассыпаться песком, обрушиться в море. Море вокруг растаяло как мираж, превратилось в простирающийся к горизонту архипелаг луж. Они выглядели черными дымящимися кляксами на серой поверхности песка, покрывающего все вокруг, переваливающегося за горизонт. Между кляксами важно прогуливались чайки. Они довольно крякали и совали клювы в горячую воду.

Море высохло или его впитал песок?

Бывший священник подхватил автомат и спустился на деревянную пристань. Зыбучие пески тянулись во все стороны от замка. Необходимо найти способ найти и обезвредить тех, кто остался на Омеге ради Омеги. Но сначала добраться до них.

Луиджи двинулся вокруг замка. Доски под ногами предательски заскрипели.

Над горизонтом взошло чуть пополневшее, но все еще равнодушное солнце. За исключением солнца и поблескивающего архипелага луж, все остальное — поселок, березки, дома, красные скалы на пределе досягаемости взгляда стали настолько бутафорскими, что казалось, их вот — вот вынесут за кулисы.

Замок выглядел отцветшим и высохшим — обителью не пестрых диснеевских кукол, а дурехи — Белоснежки, проигравшей все битвы и не имеющей шансы проснуться.

Ветер обрел неприятную сухость. Наконец, Орсини обнаружил узенькую каменную гряду, которая тянулась от пристани к пляжу.

«Как жила или холка дракона», — подумал Орсини, ловко спрыгнул на камни и пошел к берегу. Омега дала ему шанс вернуться на поле боя.

Ляпа пробиралась по теперь уже окончательно безжизненным тропинкам поселка. Она с удовольствие шаркала ногами, чтобы побольнее сделать крупному красному песку. Ее не покидало ощущение, что песок покрылся белым налетом, на нем словно мох налип. Кое — где на тропках встречались ямы — их выкапывали для того, чтобы засыпать близлежащих ушлепков.

Ноги вынесли на окраину и привели к бараку, откуда люди, возомнившие себя всем и вся, не смогли уйти самостоятельно.

Девушка нащупала выключатель. Псевдодемиурги сидели на своих местах. Сначала Ляпа подумала — это одежда на них порыжела. Но присмотревшись, поняла — они голые. Точнее это уже не люди, а статуи из песка.

Сидящие в бараке стали песочными скульптурами. Каждая морщина, каждый волосок вылеплены идеально. Омега изобретательна, талантлива и играет по — крупному.

Ляпа знала — как только она выйдет отсюда, и шум ее шагов в этом бараке стихнет, песчаные скульптуры осыплются. Легкий ветерок будет гонять песчинки по полу, выравнивая поверхность.

Омеге больше не нужны фантазии сомневающихся в своей силе существ. Она устала ждать действий и превращается теперь в неплотную рассыпающуюся на песчинки форму. Ей необходимо придать новую устойчивую конструкцию. Будет ли она нейтральной? Ляпа решит это, когда окончательно победит.

ПИФ не сомневался — что бы ни произошло дальше, больше он не увидит поселок. Поэтому с особым интересом отнесся к его архитектуре и топографии, которым не успел уделить внимания в день прибытия.

Дома в поселке стали кособокими, пьяными словно какие — то гиганты шалили, аккуратно сдвигая кирпичные кладки. За сутки строения постарели на сотни, возможно и сотни тысяч лет. Часы или минуты отделяют их от того, чтобы осыпаться песком.

Пожелтевшие березки качали гривами. Опавшие листья, подгоняемые ветром, застревали в густой зеленой шевелюре боярышников. Откуда бы ни дул ветер, он приносил пестрый урожай. Новые цвета будоражили, лихорадили воображение. Нет ничего краше и тревожнее осенних полутонов. Хотелось думать о чем — то отжившем и перерождающемся.

В данный момент эволюционирующие растения и пять задержавшихся здесь ушлепков стали самым турбулентным явлением на Омеге.

Уходить из вымершего поселка не хотелось, но когда сквозь заросли мелькнула серая гладь высохшего моря, ПИФ уверенно вывернул к пляжу. Там должно окончательно выясниться, что Омега принадлежит ему.

Гоша бродил среди бугорков песка. Какая-то картина не могла вспомниться. Верещагин? «Панихида по павшим воинам»?

Ушлепки спали. Лица их побледнели до синевы. Доктор не сомневался — большинство из них уже на Земле. Он даже допускал кощунственную мысль — если им не удалось проникнуть в чужое сознание, если они с боем не прорвались в голову какого-нибудь бедолаги, заставив забыть все и вся… у них есть шанс незаметно вернуться в самих себя. Отыскать, найти уютное место и, не потревожив запутанную информационную паутину, кошкой свернуться в укромном уголке. И никогда не рассказывать об Омеге — забытом страшном сне.

«Что может быть проще — внушить самому себе, что этот пыльный заброшенный шкаф в голове — всего лишь сны? Не смотри вглубь, не пытайся отыскать в себе Омегу!».

Доктор был в растерянности от собственной хладнокровной уверенности в победе.

«Возможно, спокойствие это хорошо. К самому главному делу своей жизни следует подойти без эмоций».

Как должны измениться люди, чтобы жизнь наладилась?

Я очнулся на дне огромного бассейна.

«Где такой отыскали? Арендовали Олимпийский, чтобы отмыть меня от крови?».