Песок

Коннер направился в сторону пляшущего пламени факелов наверху Насосного гребня. Там шла бурная деятельность. Скорее всего, работа началась с опозданием, после периода хаоса, последовавшего за тем, как опустело школьное здание и песок смыл Спрингстон, пока никто не понимал, что происходит. Странно было ощущать себя отдельно от сверстников, наверняка думавших о том, где он был весь день и что делал. Но все его одноклассники были здесь, поддерживая поток воды и спасая намного больше жизней, чем он. И это давало надежду. Мужчину, вломившегося в его дом и укравшего то немногое, что оставалось в буфете, нельзя было ни в чем винить. Рухнули всеобщие правила мира, установленные боссами. Но более простые правила, которым подчинялась душа каждого, никуда не делись. Эти правила оставались неизменными. Отличать хорошее от плохого. Выживать и давать жить другим. Возможно, даже протягивать гребаную руку помощи.

— Коннер? — спросил кто-то, когда он подошел к выходному туннелю. Это был Ашек, который, вероятно, возвращался после того, как высыпал ведра, небрежно закинув коромысло на плечо. — Где ты был, чувак?

Парни обменялись рукопожатием, и Коннер опустил платок. Приходилось напрягать зрение, чтобы увидеть друг друга в мерцающем свете факелов. До восхода луны оставалось еще несколько часов.

— Помогал маме, — ответил Коннер, не желая объяснять подробнее. — Слушай, ты не видел… Тут все наши? Все целы?

— Угу, кроме тех, кто не явился в школу. Но большинства не было и вчера. Отправились нырять к Данвару. Так что с ними наверняка все в порядке. Я только что разминулся с Глоралай. Она тащила груз на гребень.

— Э… угу… спасибо, — запинаясь, проговорил Коннер. Он не стал упоминать, что ищет ее, не думал, что кто-то знает, что она ему нравится, даже сама Глоралай.

Снова поблагодарив Ашека, он двинулся вверх по гребню. По пути Коннеру встречались заслонявшие звезды темные силуэты, и он чувствовал себя голым без коромысла и ведер. Впереди появилась рослая фигура и послышался знакомый голос. Коннер увидел Райдера, который, тяжело дыша, брел по песчаной дорожке. Двое парней остановились и посмотрели друг на друга. Райдер стянул со рта платок.

— Ты в порядке? — спросил он.

Коннер кивнул:

— А ты?

— Хрен тебе. Мне сейчас бы нырять, а не таскать это дерьмо.

— Это не менее важное дело, — возразил Коннер, надеясь, что Райдер не видит баллон у него за спиной.

— Угу, как же.

Но когда Райдер прошел мимо, спускаясь по склону, Коннер понял: что-то изменилось. Многое из того, что казалось важным еще вчера, перестало иметь значение. То, что составляло центр вселенной Коннера, уже не являлось таковым. Мир пошатнулся, его ось сместилась, ядро оказалось на периферии и наоборот. Но там, выше по гребню, в гуще созвездий выделялась маленькая звездочка, знакомый силуэт, воспоминания о пиве и миске жаркого, о мыслях, что, возможно, бегство — не лучший выход. Коннер догнал Глоралай на вершине гребня, когда она вытряхивала на ветер остатки песка. Повернувшись и увидев его, она судорожно вздохнула и, выронив коромысло, обхватила его руками за шею, едва не свалив с ног. Он чувствовал на коже ее пот, но его это не волновало, даже радовало, как знак ее тяжкого труда. Коннер понял, что небезразличен ей. Что он не один.

— Я так беспокоилась, — проговорила она. И Коннер понял, почему Ашек сказал ему, где она. Она его искала. Отстранившись, она откинула волосы с лица. Ветер холодил все места, где она к нему прижималась. Песок в воздухе прилипал к ее оставшемуся на коже поту, но Коннеру было все равно. — Кто-то говорил, будто ты вытащил детей Дэйзи из здания суда. Это правда?

Коннер точно не знал. Спасенных были десятки, и все они выглядели одинаково в красном свете дайверского фонаря.

— Я помню здание суда, — ответил он.

Глоралай положила ладонь на его руку и, развернув кругом, взглянула на дайверское снаряжение на его спине.

— Ты пошел в поход. И не вернулся. Я думала…

Коннер коснулся затылка Глоралай, а затем привлек ее к себе и поцеловал, успокаивая как ее, так и себя. Она поцеловала его в ответ. Баллон упал на песок, руки обвились вокруг тела, ее губы прижались к его шее, и он услышал голос одноклассника, опорожнявшего ведра в темноте неподалеку:

— Эй, блин, нашли место, где обжиматься!

Коннер услышал смех Глоралай и ощутил на шее ее дыхание. Он поцеловал ее в щеку, почувствовав соленый вкус.

— Прости, что меня тут не было, — сказал он. Но на самом деле ему хотелось извиниться за мысль уйти, за свою ошибку. За свою ошибку. — Но мне придется на какое-то время уехать из города. Я нужен моей сестре.

— Твоей сестре? — Глоралай взглянула в звездном свете ему в лицо. Загремели ведра на коромысле. Коннер и Глоралай остались на гребне одни.

— Угу. Те же люди, которые устроили тут катастрофу, возможно, сейчас направляются в Лоу-Пэб. Я не хочу оставлять ее одну.

— И ты поедешь туда? Сегодня ночью?

— Мы отправимся с первыми лучами солнца.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю.

— Тогда я с тобой. У меня брат в Лоу-Пэбе…

— Нет, — ответил Коннер. — Извини, но нет.

Она убрала ладони с его рук:

— Понимаю.