Поверни все на старый лад!.. Да неужели ты не в силах побороть коммуну? Бей ее, уничтожай, с корнями вырывай прочь! Ты покарал Иова милосердного, так ты же ему вернул все добро… Верни же и нам наше добро, что комбеды забрали! Верни коней, хлеб, скот, деньги!… Ну верни же, верни, молим тебя!..
III
С м ы к
К о п ы с т к а. Ключи есть, а поп не хочет идти. Говорит, что болен…
С м ы к. Он прочел протокол и что из центра пишут?
К о п ы с т к а. Прочел.
С м ы к. Ну и что?
К о п ы с т к а. Видно, здорово обрадовался, губы так и заплясали трепака.
С м ы к. Брось шутки!.. Ты ему сказал, что и как?
К о п ы с т к а. Обо всем сказал… Говорит — не выйду, болен…
С м ы к
К о п ы с т к а. Об этом, браток, я уже знаю. У меня жинка — телеграф.
С м ы к. Так я его сегодня из Совета выгнал и приказал на глаза не показываться.
К о п ы с т к а. Ступай, братуха, ступай!
С м ы к. А если что случится, то…
К о п ы с т к а. Эх! Не малолетнее же я дитя, — ступай!
— Что это ты, Мусий батькович, стоишь здесь? Разве что стережешь?
К о п ы с т к а
Г и р я. Может, церковь святую, чтобы часом никто не обокрал?..
К о п ы с т к а. Может, и церковь.
Г и р я. Может быть, чашу золотую, или как?
К о п ы с т к а. Может, и чашу, и плащаницу, и все другое.
Г и р я. Гм… От воров, что ли?
К о п ы с т к а. А то от кого же, ты думаешь?
Г и р я. Неужели есть и такие, что на божье добро зарятся?..
К о п ы с т к а. Если б на божье, а то на наше, на народное…
Г и р я. Гм… А кто ж они, эти злодеи?..
К о п ы с т к а. Да те, что чужими руками хлеб растили, а потом его в ямы закапывали, как краденое, — вы!
Г и р я. Эй, осторожнее, Мусий!..
К о п ы с т к а. А то что?
Г и р я. А то, что за такие слова… не помилует тебя господь милосердный… Не помилует!
К о п ы с т к а. А кто тебе об этом сказал?
Г и р я. Не помилует!.. Знаю!
К о п ы с т к а. С богом, что ли, разговаривал, что знаешь!
— Здравствуйте, дяденька Мусий!
К о п ы с т к а. Здравствуй, мамаша!
О р и н а. Со святой вас пятницей!.. Послал господь ласку свою! Как ни гневили его, милосердного, а все же он сжалился над нами, бедными…
К о п ы с т к а. Как так, мамаша?
О р и н а. Говорю ведь, пятницу святую послал, а был четверг, и не знала я, выживу ли с детками, — уж очень всем есть хочется…
О р и н а. Вот пришла я до церкви. Говорят, чашу золотую и кадильницу будут на хлеб менять, так я хоть посмотрю, какой он… Может, пятница святая и мне корочку или зернышко пошлет… А если нет, то пережду здесь до субботоньки… А в субботоньку, может, кто поминанье в церковь принесет… Когда-то много приносили…
— Неужто в церковь пришел, Мусий? Сегодня ведь будни!..
К о п ы с т к а. А вы, дед, чего пришли, коли будни?
Д е д с п а л к о й. Молиться пришел, чтоб ты знал, а не дымить, как ты, цигаркой. Брось сейчас же! Глаза повылазили? Не видишь — церковь!
К о п ы с т к а. Так я ж не в церкви курю, а на улице. Кому от этого какая беда?
Д е д с п а л к о й. Нет у тебя такого права, чтоб цигаркой смердить у церкви. Не имеешь права, чтоб ты знал!
З л о й г о л о с. Да разве они послушают старых людей.
Д е д с п а л к о й. Думают, что забрали себе слободу, так можно и на бога верхом сесть? Нет, он вас не потерпит. Подождите, анафемы, он найдет и на вас кару. Он, милосердный, загонит вас в пекло.
К о п ы с т к а. Пускай в пекло — там хоть тепло. А попадешь в рай, так без дров пропадай…
Д е д с п а л к о й. Ишь какой! Ах ты, безбожник! Изувер ты окаянный!… Брось цигарку, говорю!
— Что здесь такое, дед Онисько?