Пьесы и сценарии

АЛЕКС. Кабимба! Ну, вот я тоже безнадёжно отстал от них, из-за тюрьмы. Так что теперь? — расталкивать их локтями? бить им стёкла? Кабимба! Ненависть и обида никуда не ведут. Это — самые безплодные чувства на земле. Надо подняться и понять: мы потеряли века или десятилетия, нас оскорбляли, нас унижали, а мстить — не придётся. и не надо. и всё равно — мы богаче их.

КАБИМБА (возмущённо). Мы? Чем богаче? Чем?

АЛЕКС. Тем, что перестрадали, Кабимба. Страданье — это стержень для роста души. А довольный — всегда душою нищ. Так будем строить потихоньку.

Кабимба мучительно трёт лоб. Вбегает АЛЬДА в пальто. Она вне себя. С другой стороны входит Эни.

АЛЬДА. Эни! Я умоляю вас! Пусть сынишка переночует здесь! Можно?

ЭНИ. Да, конечно! Но что с вами?

АЛЬДА. Ах, не могу! не могу! потом!.. Аль! Иди сюда!! (Утягивает Алекса за рукав в прихожую.)

Эни в тревоге ступает за ними, но останавливается.

Снова прихожая.

АЛЕКС. Что с тобой?

Снежный ветер через форточку играет её шарфом.

Алекс захлопывает форточку.

Что с то…

АЛЬДА (сильно возбуждена). Папе — очень плохо! Меня Тилия ждёт внизу! Но ты не езжай!

АЛЕКС (застёгивая её). Да, нас поссорили! Но если…

АЛЬДА. Что может быть с папой?? Мне страшно!!

АЛЕКС (открывает ей дверь). Ты… я прошу тебя… Альдонька! Альдонька!..

Стоят на пороге. Альда качнулась к нему. Он её целует. Слева входит Филипп. Не видя его, Алекс машет Альде, спускающейся по лестнице, откуда ещё слышен её голос. Заперев дверь, Алекс видит Филиппа. Форточка опять распахивается с силой, врывается струя метели. Филипп захлопывает форточку.

ФИЛИПП. Ал, я давно хочу тебе сказать, — женись-ка ты, братец, на Альде! Хороша ведь как, где ты лучше найдёшь? Сестра двоюродная — это всё вздор, женись!

АЛЕКС. Я сообразил это и без тебя давно, Фил. Но я не знал, что… и сам-то я… и вообще, это всё так сложно, так сложно…

Быстро входят Эни и Синбар.

ЭНИ. Шеф! Что нам сделали с Альдой?

СИНБАР. Кориэл! Где Альда? Неужели вы её отпустили?

ФИЛИПП. Как? А что с ней?

ЭНИ. По-моему, она полностью выбита из интервала стабилизации!

СИНБАР. Если амплитуда выше предельной…!

ФИЛИПП. и ты мог?.. Ал!

АЛЕКС. Я…

СИНБАР и ЭНИ (вместе, наступая). Да как вы могли? Наши усилия!! Четыре месяца!!

ФИЛИПП, СИНБАР, ЭНИ (наступая). Наш единственный экземпляр! Наша общая работа!!

АЛЕКС (отступая, перекрикивая). Наша! — общая! — работа! — я пользуюсь случаем сказать — окончилась!! Мы взяли чудо природы! — и превратили его в камень! А по коридорам уже топают сапоги генералов! Разрешите быть — свободным!!

КАРТИНА 5

Библиотека Маврикия. Книги, ноты. Рояль. Письменный стол. Временная постель, приподнятая помостом.

Ночь. Маврикий сидит в постели. Альда. Джум — в ярком спортивном костюме, с хоккейной клюшкой в руках. Он готов бежать.

АЛЬДА. Когда проедешь весь посёлок, сразу сверни налево, под деревья, и там сзади последних домов стоит земляночка, хижина. Там — тётя Христина. Понял?

ДЖУМ. Понял! Папа! Еду?

МАВРИКИЙ. Да… Поторопись, Джум.

АЛЬДА. Скорее, Джум!

ДЖУМ (убегая, бросает клюшку). Аут! Рву! Тормозим не мы!!

МАВРИКИЙ. Всё собирался я повидать Христину бедную и всё откладывал… всё откладывал… Даже на внука я не посмотрел никогда.

АЛЬДА. Папа! Не отказывайся! Я потороплю врачей! Как можно так рисковать?

МАВРИКИЙ (привлекает её, сажает рядом). Нет, нет, Аленька! Они только что уехали, и зачем же их звать? Они надоели мне. Все мои вены исколоты, варварский век. Никакими уколами… всё равно… прожитого не исправишь. Мне было плохо, плохо — и вот уже хорошо. (Поглаживает у сердца.) Ты не бойся. Это — не смерть.

АЛЬДА. Ты прожил великую жизнь, папа!

МАВРИКИЙ (усмехается). О нет, я не был великим… Великие тени — да, были со мной здесь. (Оглядывает библиотеку.) А я не научился у них ничему… Я — ничего у них не почерпнул… (Плачет.)

Альда тоже.

Альда! Мы в жизни очень боимся пожалеть о чём-нибудь упущенном. Мы мечемся всё брать, чтоб только не жалеть. А вот когда страшно пожалеть — умирая… Как это жить, чтоб не жалеть, умирая?..

АЛЬДА. Папа! Вспомни свой юбилей! Сколько учеников! Сколько благодарностей!

МАВРИКИЙ. Учеников давнишних лет, когда я мог ещё что-то… Да и тех половина не стоит ничего… Я натолкал в них терминов и цитат, а чувства верного — ни крупицы. Ничтожная жизнь!.. Я жил в этом вертепе счастливых — и он меня съел… Так и пропала жизнь, которую все называют счастливой… Но почему мы так поздно слышим этот рог? эту трубу? — безполезно и поздно… Ещё в понедельник наши головы заняты были тем, какой сервиз покупать — японский или китайский?.. Как это важно! А жестяная облезлая кружка — чем она хуже? и если бы дали ещё год разумной жизни, только чтобы пить из такой кружки?..