Пьесы и сценарии

Прихожая. Здесь — вешалка с зимними пальто, зеркало, простая мебель. Входная дверь. Окно. Налево — дверь в малую гостиную.

Около открытой форточки стоит Синбар, курит трубку.

В дверь короткий звонок. Синбар косится, нехотя идёт открыть и отступает. Входит Тилия в серебристой шубке.

ТИЛИЯ. Вы? Вы знали, что это — я?

СИНБАР. Сударыня, каждый день работая с биотоками, поневоле начинаешь читать мысли.

ТИЛИЯ. Я… начинаю вас бояться… Впрочем, вам Эни сказала.

СИНБАР. За целый вечер я не сказал с ней ни слова.

ТИЛИЯ. Я могу вам поверить?.. Кстати, а что ваша свадьба с Эни? Откладывается?

СИНБАР. Да пожалуй. А что?

ТИЛИЯ. За откровенность — откровенность. Я не сочувствовала бы этому браку.

СИНБАР. Почему?

ТИЛИЯ. Видите ли, это безотчётно. Женщины никогда не знают причин своих антипатий и… (пристально) симпатий. А почему вы не предлагаете мне раздеться?

СИНБАР. Мне кажется, вы не хотите этого.

ТИЛИЯ. Вы угадали… Я шла сюда, чтобы как-нибудь незаметно вызвать вас… друг мой. Ведь вы мой друг? Вы обещали мне дружбу!

СИНБАР. Я — ваш друг.

ТИЛИЯ. Синбар! Мне так нужна сейчас мужская защита! Положение профессора Крэйга резко ухудшилось, вы предсказали верно. А ведь как я старалась его уберечь! Я всё время старалась, чтоб он не ложился, а продолжал работу до последнего дня! Переделывал свой учебник, так и не кончил.

СИНБАР. Это несколько необычное лечение.

ТИЛИЯ. Но это так понятно! Я боялась, что слишком серьёзное лечение наведёт его на слишком серьёзные мысли. Если б он прекратил работу, слёг, задумался, — это как раз могло бы ускорить его конец. Но и мой метод не помог: теперь врачи говорят — вопрос нескольких дней. Я хочу знать ваш телефон. (Протягивает записную книжечку.) Рабочий там уже записан, но мне нужно и ночью в любую минуту.

Синбар записывает.

Ведь библиотека — редкая по ценности, это же стоит десятки тысяч! Там рукописи великих композиторов! письма Тосканини, Стравинского! В доме начнётся кавардак, проходной двор, сбегутся родственнички ша-ка-лы и всё могут растащить! Надо будет в первую же минуту опечатать. Вы не покинете меня, Синбар?

СИНБАР (целует ей руку). Значит, вы едете домой.

ТИЛИЯ. В том-то и дело, что нет! (Скороговоркой.) У нас в редакции сейчас срочная подготовка к конгрессу — за право каждой стране иметь ядерное оружие, но подать это нужно как борьбу за мир, очень тонкая работа!

СИНБАР. А лучше бы вам быть дома, Тилия.

ТИЛИЯ (вздрагивает; с жестом просьбы). Ну, сегодня вечером — никак! Такая горячка — обработка делегатов! Но потом — только дома, обещаю вам. Да, кстати, у меня же новая машина! Пневматическая подвеска заднего моста, гидравлическое переключение передач, цвет «брызги бургундского», а внутри отделочка!! — не посмотрите?

СИНБАР. Но я надеюсь в ней ещё поездить?

ТИЛИЯ. и я — надеюсь!.. А теперь прошу вас очень: позовите на минутку Альду!

СИНБАР. Хорошо. Только вы с ней осторожно. Чтоб не было потрясения. Это наша продукция четырёх месяцев работы. Осторожно! (Грозит. Уходит налево.)

Тилия проверяет себя перед зеркалом в шубке и распахнув. Слева скучающе входит КАБИМБА.

КАБИМБА. О-о-о-о?

ТИЛИЯ (показываясь ему оживлённым движением). Я слышала — вы уезжаете! Но вы будете вспоминать?.. как мы плавали…?

КАБИМБА. Вас трудно забыть.

ТИЛИЯ (быстро, смотрит в просвет двери). Там никого? (Оттягивает Кабимбу дальше от двери.) Ну, на прощанье! поцелуйте меня быстренько! крепко-крепко! (Виснет на нём, тотчас соскакивает.) Скажи, Кабимба…

В двери — Альда.

…неужели ваш дом стоит на сваях? Это ужасно! Вообще — вы из Северной Африки или из Южной?

КАБИМБА. Из Центральной.

ТИЛИЯ (машет рукой, печально). Ну так привет Центральной Африке!

Кабимба уходит.

Альдочка, милая! Только ты не пугайся! (Со слезами.) Папе очень плохо! Ему хуже гораздо! Только ты не волнуйся.

АЛЬДА (за весь вечер — первое резкое движение, первое сильное чувство). Папа?! Но он — жив??

ТИЛИЯ. Пока — да. Пока — ещё жив. Я бы тебя не звала, тебе опасны волнения, но папа очень хочет тебя сейчас видеть.

Порыв Альды к пальто. Тилия держит её.

Такие тяжёлые дни, а у меня в редакции работа, и нельзя отказаться, общественный долг! Поезжай прямо к папе. Там — Джум. и побудь до меня. Но не вздумай приводить с собой Алекса, папа этого не переживёт! Ему нельзя сердиться. Или вот что — я тебя подброшу на своей машине. Одевайся скорей! Жду внизу! (Уходит.)

Снова малая гостиная. Алекс и Кабимба. Стоят.

КАБИМБА. …все богаты, все безпечны, никогда им не сможется понять, чем живут остальные люди! Я себя ненавижу, что к ним прилипал! Я их всех ненавижу!