Пьесы и сценарии

— и соревнование надо оживить, верно, это поможет, — убеждённо заключил он. — Социалистические обязательства мы тоже дадим, к первому января.

Конструкторское бюро.

Просторная комната, много света от потолочных ламп. С десяток наклонных столов-кульманов, за ними — и вольные, и зэки. У кульманов — и свои лампы. Отгороженный от комнаты своим кульманом, в углу сидит и СОЛОГДИН, лицо у него очень напряжено и решительно. Откалывает от кульмана покрывающий грязный лист. Под ним открылся тщательный другой чертёж. Сологдин впивается в него — любуясь, или для памяти. Два года жизни, два года строгого распорядка ума. Впитывает своё творение!

Подходит вольная сотрудница:

— У вас на сожжение, по акту, что-нибудь есть?

Сологдин уже берётся за кнопки, откалывает свой лист. Но с метучим взглядом передумывает:

— Только вот, пожалуйста.

И подаёт ей черновой лист. Она взяла, пошла дальше. А он — большими ножницами вырезает из оставшегося чертежа главный узел шифратора, разрезает его на несколко частей. Закладывает себе за пазуху под комбинезон. Выходит из комнаты…

…В уборную. Там — четыре отгороженные кабины. Одна дверка прикрыта (Сологдин проверил и рукой: заперта, кто-то есть), три распахнуты. Вошёл в другую, крайнюю, заперся. Достал из-за пазухи часть листов, приготовил спички, слушает. Звук промывки унитаза. Хлопок дверки… вода из крана… уходящие шаги…

Поджигает листы снизу, огонь пошёл вверх; держит в руке, пока можно; опускает листы в унитаз, догорать. Чёрный пепел поплыл по воде корабликом.

И со второй порцией — так же.

Небольшой коридор перед кабинетом Яконова.

Сидит ДЕЖУРНЫЙ офицер у телефонов. С лестницы сюда поднимается оперуполномоченный института майор ШИКИН, с неторопливой важностью — низкорослый, но с увеличенной головой, с короткостриженным седеющим ёжиком, ничтожным лицом и большим портфелем. Его кабинет — тут рядом, через тёмный тамбур. Но дежурный успевает предупредить:

— Товарищ майор! Вчера, хотя воскресенье, приезжал замминистра и генералы с ним…

Шикин потрясён: какой удар! А он — не был на месте! И, теряя достоинство, тревожно:

— и что же? Что было?

— Кто это может знать!.. Новую группу создали.

— Где??

— В 21-й комнате.

Нырнув в свой тамбур, оттуда уже без портфеля — оперуполномоченный должен всё знать! — спеша медленно, делая ножками в мальчиковых ботинках осторожные шажки, крупноголовый Шикин направился к комнате 21.

Дверь № 21 — сплошная, без стеклянных шибок. Майор толкнул, она оказалась запертой. Он постучал. Не было слышно шагов, но дверь вдруг приоткрылась. В её растворе стоял Смолосидов с недобрым чёрным чубом. Видя Шикина, он не пошевельнулся и не раскрыл дверь шире.

— Здравствуйте, — неопределённо сказал Шикин, не привыкший к такому приёму. Смолосидов был ещё более оперчекист, чем сам Шикин.

Чёрный Смолосидов с чуть отведенными кривыми руками стоял пригнувшись, как боксёр. и молчал.

— Я… Мне… — растерялся Шикин. — Пустите, мне нужно познакомиться с вашей группой.

Смолосидов отступил на полшага и, продолжая загораживать собою комнату, поманил Шикина. Шикин втиснулся в узкий раствор двери и оглянулся вслед пальцу Смолосидова. На верхней половинке двери изнутри была приколота бумажка:

«Список лиц, допущенных в комнату 21.

1. Зам. министра МГБ — Селивановский

2. Нач. Отдела — генерал-майор Бульбанюк

3. Нач. Отдела — генерал-майор Осколупов

4. Нач. группы — инженер-майор Ройтман

5. Лейтенант Смолосидов

6. Заключённый Рубин

Утвердил

министр Госбезопасности

Абакумов»

Шикин в благоговейном трепете отступил в коридор.

— Мне бы… Рубина вызвать… — шёпотом сказал он.

— Нельзя! — так же шёпотом отклонил Смолосидов.

И запер дверь.

Кабинет Яконова.

ЯКОНОВ — за своим столом в полуторном кресле. ШИКИН — сбоку в кресле, но с важностью равного. Яконов, после вчерашнего сердечного приступа — измученный, с синими подглазными мешками, но сохраняет своё обычное достоинство вида.

ШИКИН (очень озабоченно): Как же так? Секретная группа — и я в неё не допускаюсь?.. Тут какая-то ошибка. и так понять, Антон Михалыч, что — и вы в неё не допущены? В своём институте?..

Яконов cохраняет владение лицом и голосом, но можно услышать и нотку омерзения к собеседнику:

— Товарищ майор… Надо уметь понимать: не все соображения могут быть сообщены даже вам…

Весь вид его: не хочу с вами и разговаривать. С самым обиженным и недоуменным видом, потеряв свою важность, Шикин тихо уходит карликовыми ногами.