Читаем Пьесы и сценарии полностью

С мировой буржуазией — в самых тесных рамках,

С мировым рабочим классом — еле-еле-еле.

Оборотный капитал — три сотни тысяч франков.

Особняк, жена, машина — всё в Брюсселе.

(Присаживается на чурбак.)

1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ

Вши-то есть?

ПРЯНЧИКОВ

Как вы сказали?

1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ

Вши.

ПРЯНЧИКОВ

(разражается хохотом, теряет равновесие и упал бы с чурбака, если б не схватился рукою за землю)

Ха-ха-ха! Давно я не смеялся от души!

Где ж им взяться? Людоеды! Дурносопы!

Я ж не из Москвы приехал — из Европы!

1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ

Я сказал тебе — скидай в прожарку!

РАБОЧИЙ

(с верха котла)

Гражданин начальник! Тут уж докипает.

1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ

Ну, не надо.

ПРЯНЧИКОВ

Гран мерси! Я рад. На родине так ярко

Человек простые радости переживает!

Да! Совсем забыл я, господа, — один вопрос:

Уровень промышленности, что же, — не возрос?

Ай-ай-ай, как до сих пор тут туго всё!

По тому сужу, что эти вот чины

У меня обрезали все пуг’вицы,

И совсем не держатся штаны.

КЛИМОВ

Металлические были?

ПРЯНЧИКОВ

Что вы! Из кости.

КЛИМОВ

Значит, шик?

ПРЯНЧИКОВ

Конечно. Цвета крем.

КЛИМОВ

Так в посылку взяли. Паря, не грусти,

Пуг’вицы обрезывают всем.

ПРЯНЧИКОВ

Да, но как же быть?

КЛИМОВ

А сделаем из хлеба.

ПРЯНЧИКОВ

(впервые внимательно оглядывается)

Вообще, что здесь творится?

ТЕМИРОВ

Баня.

ПРЯНЧИКОВ

Под открытым небом?

Как-то странно…

XОЛУДЕНЕВ

Что вам странно?

ПРЯНЧИКОВ

Где вода? где душ? где ванны?

ЕЛЕШЕВ

Душ да ванны — полбеды.

ПЕЧКУРОВ

В том беда…

КЛИМОВ, КУЛЫБЫШЕВ

(вместе)

…что нет воды!

Прянчиков, совершенно поражённый, перестаёт вертеться, садится на чурбак. Как раз в этот момент надзиратель кончил прочищать машинку, подходит к нему сзади стричь.

ПРЯНЧИКОВ

Так зачем же гонят?

ХОЛУДЕНЕВ

На прожарку. График.

ПРЯНЧИКОВ

(хватаясь за темя)

Э! кто там?

(Вскакивает, отбегает, щупает выстригнутое место.)

1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ

Ну, что тебя? В наручники да в бокс?

ПРЯНЧИКОВ

Подождите! в боксе я сидел! ведь это — шкафик!

И меня — туда живого? Парадокс!

(Нащупал плешь.)

Что вы сделали? Я буду жаловаться!!

1-Й НАДЗИРАТЕЛЬ

Чёрт тебя,

Сядешь ты, блоха?

ПРЯНЧИКОВ

А Атлантическая Хартия?

Вы нарушили!.. А?

(Последний вопрос уже к Елешеву.)

ЕЛЕШЕВ

(шепчет)

Милый, покоритесь!..

Все острижены давно, вы оглянитесь…

Прянчиков медленно поворачивается, оглядывая головы. Задор его опадает. Он садится. Начинается стрижка. Перед Прянчиковым на груду поленьев садится Рубин.

РУБИН

Так, товарищ. Вам хоть не достригли головы,

Но легко знакомятся меж этих стен,

Объявляю вам, что вы

С настоящего момента равноправный член

Арестантскими традициями лучшими богатой

Камеры сто двадцать пятой.

По одной из них, не утаю,

С новичков снимаем интервью.

Приготовьтесь. Вы

Подданный — СССР?

ПРЯНЧИКОВ

Увы…

РУБИН

Так. О бабушке, о дедушке пока не спросим.

Специальность?

ПРЯНЧИКОВ

Инженер.

РУБИН

И лет вам?

ПРЯНЧИКОВ

Двадцать восемь.

РУБИН

Я б не дал.

ПРЯНЧИКОВ

Мерси.

РУБИН

Были членом парти…

ПРЯНЧИКОВ

Бож-же упаси!

РУБИН

ВЛКСМ?

ПРЯНЧИКОВ

Имел.

РУБИН

Не понял.

ПРЯНЧИКОВ

Глупость, говорю, имел.

РУБИН

Об оценках мы не спорим. Тут водораздел,

Так сказать, мировоззренческий.

Расставаясь со скамьёй студенческой,

Были холосты? женаты?

ПРЯНЧИКОВ

Ах, моя Мадлен!

РУБИН

Забегаете вперёд, по имени судя.

Дальше — фронт?

ПРЯНЧИКОВ

Да, фронт.

РУБИН

И — плен?

ПРЯНЧИКОВ

И плен,

Немного погодя.

РУБИН

Лагерь?

ПРЯНЧИКОВ

В Рейн-Вестфальской.

РУБИН

Род работ?

ПРЯНЧИКОВ

Руда.

Кстати, очень неприятно.

РУБИН

Доходили?

ПРЯНЧИКОВ

Да.

РУБИН

И — дошли?

ПРЯНЧИКОВ

Мы убежали.

РУБИН

Любопытно знать, куда?

ПРЯНЧИКОВ

В Бельгию. В Арденны. Гос-по-да-а!

Это страшно интересно! Там движение

Этого… Сопротивления.

Что за партизаны — видели вы бы!

Мальчики румяные, здоровейшие лбы,

В батальон их маршевый, нах Остен там, нах Вестен, —

Спрятались, нашли поглуше место

И — сопротивляются: ни на заводы, ни в дивизии.

Вся Европа в крике, в гике,

А над нами — ветки, птички, и провизию

Носят девушки-бельгийки.

Ах, какие девушки!..

РУБИН

Мадлен?

ПРЯНЧИКОВ

Не скрою.

Тут Вторжение, тут всё само собою…

РУБИН

Вы разбогатели, получив приданое?

ПРЯНЧИКОВ

Да, но я…

Я его за десять месяцев утроил!

Давыдов, громко хрюкнув, подходит и слушает с большим вниманием. Стрижка окончена. 1-й надзиратель уходит.

РУБИН

Не пытайтесь нас уверить!

От Адама Смита, от Давида Рикардо

Все законы политэкономии…

ПРЯНЧИКОВ

Пардон! Пардон!

Вы не делайте такой физиономии!

Знаю, прорабатывал!

Маркс-Энгельс, Лапидус-Островитянов!

Так ведь там же вас не жмут, не гнут, не тянут!

Я за год шутя — и стал негоциантом.

Миллионы наживали некоторые!!

Мы, советские, не знаем собственных талантов.

Там же нет ни ГПУ, ни фининспектора!

Есть у тебя тэт, да лишний франк в кармане…

ДАВЫДОВ

Можно делать бизнес?

ПРЯНЧИКОВ

Да, аржан! Да, мани!

(Хохочет.)

Господа, смешно!

Привыкшим к тяжести свинцовой на спине,

К тяготенью вниз, к давлению извне,

Нам на Западе, как жителям земным, ну, скажем, на Луне,

Не ходить, а прыгать! Нам простор, карьера!

РУБИН

Перейти на страницу:

Все книги серии Солженицын А.И. Собрание сочинений в 30 томах

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Русская классическая проза

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман