Пьесы и сценарии

БОЛОСНИН (так же). Поручик Русской Освободительной Армии Болоснин!

(Рукопожатие.)

По мере того как Воротынцев называет, арестанты проходят мимо Болоснина и знакомятся с ним.

ВОРОТЫНЦЕВ

— Капитан Красной армии Холуденев!

— Солдат американской армии Климов!

— Капитан королевской югославской армии Темиров!

— Оберлёйтнант Вермахта Хальберау!

— Подпоручник Войска Польского Вжесник!

— Капрал итальянской армии Фьяченте!

— Борец бельгийского движения Сопротивления Прянчиков!

— Профессор Мостовщиков!

— Кузьма Кулыбышев, председатель колхоза «Ивана Сусанина»…

КАРТИНА 3

Попеременно — четыре следственных кабинета, доточно одинаковых по величине, по расположению двери и обрешеченного окна, столов следователя и подследственного, портретов Сталина. Комнаты сменяются при полном выключении света, под мотив «сталинской мельницы».

Мотив сталинской мельницы. Свет.

На сцене Мымра и Климов.

МЫМРА. Вопрос второй. В каком звании вы были и какую должность занимали к моменту сдачи в плен?

КЛИМОВ. Сержант. Командир стрелкового отделения.

МЫМРА (записывая). …стрелкового отделения. Вопрос третий. (Совершенно без выражения.) Какую цель вы имели, сдаваясь в плен? Почему вы не застрелились?

КЛИМОВ. Сильно! А вы бы застрелились?

МЫМРА (так же безстрастно). Подследственный Климов, вы здесь находитесь для того, чтобы отвечать, а не спрашивать. За нежелание отвечать на вопросы вы будете водворены в карцер. Мы лично готовы умереть за нашего вождя. Вопрос третий. Какую цель вы имели, сдаваясь в плен? Почему вы не застрелились?

КЛИМОВ. Я ждал — командир дивизии сперва застрелится. А он из окружения улетел на самолёте в Москву и там повышение получил.

МЫМРА (записывая). Ответ. Я сдался в плен, имея цель изменить социалистической Родине…

КЛИМОВ. Ну-ну, и так можно…

Свет гаснет. Мотив сталинской мельницы. Свет.

На сцене Свербёжников и Печкуров.

СВЕРБЁЖНИКОВ. Вопрос второй. В каком звании вы были и какую должность занимали к моменту сдачи в плен?

ПЕЧКУРОВ. Какое звание! Я — Иван. Бронебойку таскал. Первым номером.

СВЕРБЁЖНИКОВ (вскакивает). Ты не прикидывайся, сволочь! Советскому следствию всё известно! Я под тобой на три аршина в землю вижу! Командир отделения? Треугольники снял?

ПЕЧКУРОВ. Не-е, секелей не было.

СВЕРБЁЖНИКОВ. Плохо служил! Как волка ни корми, он в лес смотрит. Из кулацких сынков?

ПЕЧКУРОВ. и отец батрак, и дед батрак.

СВЕРБЁЖНИКОВ. Советскому следствию всё известно! (Садится, записывает.) Вопрос третий. Какую цель вы имели, сдаваясь в плен? Почему вы не застрелились?

ПЕЧКУРОВ. А вы бронебойку видали когда? Как из ей стреляться-то?

СВЕРБЁЖНИКОВ (кипятясь). Да ты начинаешь наглеть, вражина? Оружия не было? У советской власти не было оружия?

ПЕЧКУРОВ. У советской власти — не знаю, а я бронебойку неделю без патронов таскал.

СВЕРБЁЖНИКОВ (вскакивая). Ух ты, гад! Ух ты, гадина!! Кр-ровью расплатишься за клевету!! Найдём для тебя патрон, выпишем девять грамм дырку во лбу просверлить! (Возвращается к столу, читает с другого листа.) «Я сдался в плен, имея цель изменить социалистической Родине», — вот как надо отвечать!

Свет гаснет. Мотив сталинской мельницы. Свет. На сцене Неключимов и Кулыбышев.

НЕКЛЮЧИМОВ. Вопрос второй. В каком звании вы были и какую должность занимали к моменту сдачи в плен?

КУЛЫБЫШЕВ

В штрафной-то роте? А так, для числа.

На конюшне служил за козла.

НЕКЛЮЧИМОВ (смеётся). Вот старик!.. Но писать-то надо.

КУЛЫБЫШЕВ

А требуют звание —

Пиши: председатель колхоза «Ивана Сусанина».

НЕКЛЮЧИМОВ. Сусанина? Погоди-погоди. Ты сам — откуда, сказал?

КУЛЫБЫШЕВ

Как я те отвечу?

За Костромой невдалече.

НЕКЛЮЧИМОВ. Вот оно что! Так Иван Сусанин тебе земляк?

КУЛЫБЫШЕВ

И ты его зна’шь? Во, люди пронырливы каки!

Иван, Михайло, Фёдор и Глеб — все земляки.

Да’ть только вишь, что неудобно, — они кулаки.

НЕКЛЮЧИМОВ. То есть как?

КУЛЫБЫШЕВ

Очень просто, как! —

При царе им пенсию платили, будешь кулак.

НЕКЛЮЧИМОВ. Пенсию?

КУЛЫБЫШЕВ

Да. Чем-то угодили, скажи!

Вот. А в тридцатом их раскулачили, сослали в тайгу,

Шесть лет про них ни гу-гу,

Мы свой колхоз сгоряча

Назови — «Путь Ильича», —

А в тридцать шестым бумажка:

де, ваш почётный односельчанин,

Переименовать в «Иван Сусанин».

Во время его рассказа Неключимов достал из своего стола тарелку с бутербродами.

НЕКЛЮЧИМОВ. Ах, Егорыч, хорош ты человек! Нелёгкая тебя угораздила в плен попасть. На вот, покушай.

Кулыбышев берёт бутерброд, нюхает, кладёт обратно на тарелку.

Что не ешь? Неужели не голоден?

КУЛЫБЫШЕВ. Почему…

НЕКЛЮЧИМОВ. Так ешь! Ешь, сколько влезет! В камеру я дать тебе не могу, а здесь ешь! (Пристально вглядывается в Кулыбышева.) Подожди-подожди, ты почему нe ешь?

КУЛЫБЫШЕВ

Да’ть вот… и вас… не хочу обидеть, право…

А может — отрава?