Читаем Пьесы и сценарии полностью

ГУРВИЧ. Ну, хоть… траншеи копать.

ГОРШКОВ. Поставил десять человек, больше лопат нет.

ГУРВИЧ. Почему ж нет? Странно.

ГОРШКОВ. Странно было б, если б были! Сейчас черенки насадят — ещё пять будет.

НЕРЖИН (подавлен, говорит через силу). Товарищ прораб. Как же мне людей процентовать? Я тогда акт простоя составлю.

ГУРВИЧ (резко). Ну и пойдёте с ним в уборную, я не подпишу! Мы заявки на дополнительных людей не давали?

НЕРЖИН. Но люди приехали…

ГУРВИЧ. Да какое мне дело? Мы их не просили. Вообще, слушайте… Учтите — такие законники, как вы, — долго в лагере не живут!.. Горшков! Вот эту кучу мусора перенести… (озирается) вон туда! (Показывает вглубь.) Вот этих женщин поставишь.

ГОРШКОВ. Да носилки все у каменщиков!

ГУРВИЧ. Почему запасных нет?

ГОРШКОВ. А вы мне тёсу расход подписали? Трясётесь над каждой доской.

ГУРВИЧ. Бухгалтерия жмёт, что я могу сделать? Возьми у каменщиков четверо носилок.

ГОРШКОВ. А кирпичи чем подносить?

Гурвич отмахивается. Горшков, Граня и ещё две женщины уходят.

ГУРВИЧ. Мужской бригады кто старший — вы?

КУКОЧ. Инженер Кукоч.

ГУРВИЧ. Вы инженер?

КУКОЧ. Строитель.

ГУРВИЧ. Это хорошо. Впрочем, у меня инженеры тоже землю копают, что поделаешь. Даже академик тут один был. Заболел.

НЕРЖИН. Я слышал — умер.

ГУРВИЧ. Не знаю. Забирайте своих мужчин и вон туда (показывает) идите. Найдём сейчас работу, найдём, расставим.

КУКОЧ (резко командно). Ар-тисты!! Кон-чай Ташкент! Пошли вкалывать!

Мужчины тяжело поднимаются.

ГОЛОСА. Три дня должны в карантине держать!

— Не должны на работу гнать!

Уходят все мужчины и Нержин.

ГУРВИЧ (описал круг, всё зорко оглядывая). Алё! Девушка! Подойдите!

Люба подходит.

Вы из нового этапа?

ЛЮБА. Сегодня привезли.

ГУРВИЧ. У вас как… ноги… хорошие?

ЛЮБА. А… в каком смысле?

ГУРВИЧ. Мне нужна посыльная в контору. Будете бегать по всем этажам, по всему двору. Кабинет мне уберёте. Обед сготовите. Я в перерыв не успеваю домой. Сумеете?

ЛЮБА. Я — всё умею!

ГУРВИЧ. Вы мне нравитесь. Пошли сразу, в курс дела введу.

Быстро входят Шарыпо и Горшков.

ШАРЫПО (кричит). Я по новой штукатурить не буду! За два раза отштукатурили с перетиркой!..

ГОРШКОВ. Ну, не загибай, Шарыпо, — без перетирки.

ШАРЫПО (громче). Как без перетирки?! Давайте комиссию по качеству!!

ГУРВИЧ. Да что случилось? Замолчи ты, Шарыпо!

ШАРЫПО (ещё громче). Никогда я не замолчу!! Я — горой за работягу! (Тихо, спокойно.) Дай закурить, десятник.

ГОРШКОВ (даёт). Что прораб по электромонтажным смотрит? Скрытой проводки не сделали в срок, теперь электрики пришли и в штукатурке канавки рубят для проводки, панели дверные поцарапали, а они окрашены…

ШАРЫПО (опять горячась). …за два раза!

ГОРШКОВ (отмахиваясь). …за один раз!

ШАРЫПО (кричит). Всю дорогу бардак! Ещё сантехники придут батареи переставлять, шлямбурами стенку долбать, точно!!

ГУРВИЧ (Любе). Ищите, ищите Кузнецова!

ЛЮБА (мгновенно входя в роль, громко кричит, убегая). Кузнецо-ов! Кузнецо-ов!!

ГУРВИЧ. Разболтай! Халтурщики! Пьяницы! (Стремительно уходит.)

За ним Горшков.

3-Я ЖЕНЩИНА (вскочив проворно). Бригадир! Дай докурить!

Шарыпо ещё затягивается, отдаёт, шлёпает её, уходит.

ШУРОЧКА. Спаси нас, Боже, от такого бригадира! «Горой за работягу» — а сегодня, видели? — свалил работягу и ногами бил.

2-Я ЖЕНЩИНА. А почему, думаешь, бригадиры по пятнадцать лет в лагерях выживают? На нас они и выживают.

1-Я ЖЕНЩИНА. Вот Любке повезло! и — филонить, и будет чего пожрать.

3-Я ЖЕНЩИНА. Повезло! Чего ж тебе не повезло?

4-Я ЖЕНЩИНА. С её жизнью — ещё год-два, на неё уж и смотреть не будут.

3-Я ЖЕНЩИНА. А ей два и осталось: зима-лето, зима-лето.

4-Я ЖЕНЩИНА. Ну, а на волю выйдет?

1-Я ЖЕНЩИНА. Катенька! До воли дожить надо.

3-Я ЖЕНЩИНА. Она и на воле не пропадёт. Это всегда так. Как после войны мужиков ни мало, у одной всегда будет во (показывает по горлу), у другой — ни одного.

Возвращаются Граня с двумя женщинами, тремя носилками, двумя лопатами.

ГРАНЯ. Ну, девчата, день до вечера, давайте ковыряться. Шестеро носят, двое нагружают… А кого нет?

4-Я ЖЕНЩИНА. Любку прораб в контору забрал.

ГРАНЯ. Чего делать?

2-Я ЖЕНЩИНА. Не понимаешь?..

Женщины разбираются и начинают носить мусор помалу, похоронно-медленными движениями, подолгу останавливаясь у мест нагрузки и разгрузки. Сперва ещё слышны разговоры.

ОДНА ИЗ ЖЕНЩИН. Ну что этой лопатой делать, что? Она в кучу не лезет.

ГРАНЯ (садясь у ковша). Да как-нибудь, чёрт с ней, меняться будете. Уголком цепляй.

1-Я ЖЕНЩИНА. Девчата! Неужели ужинать не дадут?

ШУРОЧКА. Конечно нет. Ты слышала, охра сказала, что конвой оформил нам, будто мы удовлетворены по сегодня.

1-Я ЖЕНЩИНА. Но как это можно? Мы ж не получали!

2-Я ЖЕНЩИНА. Посидишь — узнаешь.

3-Я ЖЕНЩИНА. В лагере — всё можно!

Перейти на страницу:

Все книги серии Солженицын А.И. Собрание сочинений в 30 томах

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Русская классическая проза

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман