Пьесы, памфлеты

Фастиан. Да, мистер Снируэлл, чего только не бывает с драматургом! Сколько мучений испытывает он, пока доживет до премьеры. Сперва его терзают капризные музы, — ведь это взбалмошные особы, за которыми приходится ухаживать: вдруг им взбредет в голову покинуть автора, и тогда бедняге ничего не выдавить из своих мозгов. Затем начинаются терзания с хозяином театра, которому автор иной раз докучает своей пьесой добрые три месяца, пока не добьется окончательного ответа, да вдобавок может услыхать, что пьеса не пойдет, хозяин вернет ему рукопись, а фабулу и название использует для своей собственной пантомимы. Но допустим, что пьеса принята театром, — тут автору предстоит еще переписать и распределить роли и репетировать пьесу. Но вот, сэр, начались репетиции, тут новые мучения — с актерами, которые недовольны своими ролями н то и дело требуют всяческих переделок. Наконец, после всех этих треволнений пьеса появляется на сцене. И вот ее освистывают: одни потому, что не любят автора пьесы; другие потому, что им не по вкусу этот театр; третьи недовольны игрой актеров; четвертые осуждают самую пьесу; пятые свищут смеха ради; шестые — чтобы не отстать от остальных. И вот, пьеса провалена, враги издеваются над автором, друзья отворачиваются, автор уничтожен. Таков конец фарса.

Снируэлл. Это уж перестает быть фарсом, а становится трагедией, мистер Фастиан. Но что же сталось с Трэпуитом?

Фастиан. Вероятно, он ушел. Я так и думал, что он не останется. Он так захвачен своей постановкой, что ему нет дела до других. Но послушайте, господин суфлер, не пора ли начинать трагедию?

_{Входит суфлер.}

Суфлер. Все готово, сэр. Поднимайте занавес!

_{Занавес поднимается.}

_{На сцене жрец Солнца, Законник и Медик.}

Снируэлл. Скажите, пожалуйста, Фастиан, что это за люди?

Фастиан. В середине — Файрбрэнд — жрец Солнца. Тот, что направо, представляет закон, а слева — представитель медицины.

Жрец.

Прочь знаменья! Их отвратите, звезды!

Фастиан. Что это за знаменья! Где же гром и молния, черт побери?!

Суфлер(за сценой). Эй, вы там! Почему не гремит гром? почему не жгут смолу?

_{Гром и молния.}

Фастиан. Сэр, начните снова. Слушайте, сэр: к представлению непременно нужно достать покрупнее шар для грома и истратить на два пенса больше на молнию. Прошу вас, продолжайте, сэр.

Жрец.

Прочь знаменья! Их отвратите, звезды!
Внемлите мне, о Медик и Законник!
Священным ладаном я храм окутал.
Храм зашатался. Призраки явились:
Кот в сапогах плясал передо мной,
А страшный пес наигрывал на скрипке.
Я, трепеща, стоял у алтаря
И слушал голоса, что мне вещали:
«Проснитесь, спящие, довольно спать!»
Что это значит?

Законник.

В этом есть значенье!
Мы тоже наблюдали чудеса:
На днях поток в судебный зал ворвался.
Казалось, он законы хочет смыть!
Носильщиков юристы оседлали,
Спасаясь от потока, но свалился
Один из нас и вмиг пошел ко дну,
А с ним его — о, знаменье! — бумаги.
Смысл этого нетрудно угадать.
Вас не разгневают мои догадки?

Жрец.

Без страха говори. Клянусь богами,
Хотя бы ты самих богов задел, —
Покуда нас, жрецов, ты не задел,
Тебе ничто не угрожает.

Законник.

Небо
Являет знаменья лишь для того,
Чтоб вывести нас всех из летаргия,
В которую нас ввергла королева.
Неоспоримы доводы небес;
Пока она у власти, что мы стоим?

Медик.

Милорд Законник, я согласен с вами.
Хоть с виду я и предан королеве, —
Под маскою лойяльности таю,
Клянусь богами, ненависть и злобу,
Хочу орлом подняться в небеса,
Чтоб сверху миру прописать рецепты,
А королева топчет мою гордость!

Законник.