Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключения

Внутри все обустроено на современный лад и бродит парочка консультантов с невыразительными лицами. Так же невыразительно они ощупывают нашего пострадавшего, заводят на него «больничный» лист и эвакуируют на диагностику. «Страдалец» молчит и даже не пикает. В глубине души я злорадствую: там никто с ним нянчиться, как я, не будет. В следующий раз еще подумает хорошенько, прежде чем ломаться.

Комментарий Руслана

Конкуренция в городе во всех коммерческих сферах довольно высокая, поэтому, в отличие от большинства регионов, любая организация – магазин/ресторан/нужное добавить – ценит своего клиента: хамства почти нет, все быстро и оперативно.

Мы с Русланом выходим на улицу и, так как погодка благоволит, решаем прогуляться до Смольного собора. По пути, однако, вспоминаем о том, что еще ни разу не посещали старинный Таврический сад – какое упущение! – и сворачиваем к нему. По левой стороне напротив сада по адресу: Фурштатская ул., 49, расположено красивейшее здание розового цвета в эклектичном стиле, украшенное эркерами, лепниной и завитушками. За ним идет чудесная уютная аллея, украшенная кокетливыми фонариками. Выстроенные здесь дома чем-то неуловимо напоминают мне Париж – этакий уголок французской столицы в исторической части Петербурга.

Особенно привлекателен особняк, стоящий от аллеи с правой стороны и числящийся на улице Потемкинской под № 9. Дом, как гласит историческая справка, перестроенный в стиле петровского барокко в начале ΧХ века, принадлежал старшему сыну знаменитого русского врача-терапевта Сергея Петровича Боткина. Сергей Сергеевич, также талантливый врач, был лейб-медиком императорской семьи и страстным коллекционером русского рисунка. Рассматриваемое нами здание в те времена частенько называли «домом-музеем».

Напротив него, в Таврическом саду, расположено классическое здание с портиком и колоннадой по главному фасаду. Когда-то оно принадлежало Российскому императорскому обществу садоводства, а в советское время было реконструировано под панорамный кинотеатр «Ленинград».

Рядом с бывшим кинотеатром находится вход в сад, и мы спешим сюда. Увы, начало весны – время для прогулок по садам и паркам не самое благоприятное. Я сразу же попадаю в большую лужу. Руслан бодро прокладывает мне дорожку по заснеженной аллейке сада. Снег тает, становится твердым и скользким. Рядом короткими перебежками двигаются другие посетители, пришедшие, видимо, как и мы, в наивной уверенности, что их ждет приятная прогулка.

Таврический сад тем не менее очарователен. Здесь есть небольшие прудики и острова, соединенные дугообразными мостиками. Планировку и разбивку сада осуществлял некий англичанин-садовод на средства светлейшего князя Григория Потем кина-Таврического. В исторической литературе указано, что раньше в местных водоемах водилась стерлядь, в оранжерее и теплицах вызревали арбузы, дыни, персики, абрикосы и ананасы, а по дорожкам важно бродили павлины. Райское местечко!

Известно, что в начале XIX века персидский принц Хосров-Мирза подарил саду тюленя, которого выпустили в Большой пруд. Интересно, как чувствовало себя экзотическое для этих мест животное, плескаясь в непривычных для него «интерьерах» господского сада? Слышали ли по ночам окрестные жители жалобные тюленьи крики?

Сейчас все вокруг покрыто снегом и талой водой, но летом тут должно быть очень хорошо. А зимой, кстати, заливают каток.

С одного из мостиков открывается красивый вид на садовый фасад Таврического дворца: с этого ракурса классический памятник архитектуры похож на средиземноморскую кокетливую виллу, отражающуюся в пруду, который потихоньку избавляется от ледяного покрытия.

Стоя на мосту, я на какой-то миг завидую местным жителям: старинное очарование сада и окружающих его домов действует магнетически. Покидаю Таврический сад со смешанным чувством сожаления и удовольствия. И неотрывно думаю о «таврическом» тюлене.

Теперь мы направляемся к Смольному собору. Этот маршрут неизменно подходит тому, кто любит все красивое. По легенде архитектор Джакомо Кваренги, ярый поборник классицизма, несмотря на открытую враждебность к создателю Смольного собора Растрелли и его любимому стилю барокко, ежеутренне, проходя на строительство Смольного института, останавливался напротив главного входа в собор, снимал шляпу и восклицал: «Ecco una chiesa!» («Вoт этo церкoвь!»).

Собор напоминает мне питерское небо в ясную погоду: голубые оттенки – небосвод, белые – пушистые облака, а золото вензелей на башнях – солнце. Обходим его кругом, любуемся игрой света и теней и неожиданно на одной из небольших аллеек натыкаемся на кусочек земли с первой в этом году зеленой травой. Скоро лето…

Под весенним ярким солнцем собор кажется свежеумытым и словно отдохнувшим.