Петербургские очерки

Во время тяжкой и унизительной для России Крымской войны неспособность и тупоумие князя Василия Андреевича были удостоены таких наград, какие даются лишь полководцам за блистательные кампании; 6 декабря 1853 года Владимирская лента, 27 марта 1855 года лента Андреевская, которая, как известно, почти никогда не дается генерал-лейтенантам и составляет в этом чине награду самую редкую; наконец, год спустя, по заключении тяжкого Парижского мира, чин генерала от кавалерии — вот награды, в два года с половиной доказавшие, сколь выгодно при Голштейн-монгольском дворе быть человеком искательным, бездарным и пошлым…

Кончилась война миром необходимым и, следовательно, весьма полезным, но тяжким и унизительным. Даже царская дворня при всем своем тупоумии понимала необходимость назначить другого военного министра. Тут у князя Василия Андреевича возникла мысль, великолепная по своей крайней нелепости. Так как у покойной жены его, урожденной Сен-При, было в Париже родство и обширный круг знакомств, то он изъявил притязание на звание посла в Париже! «После трудов, понесенных на Военном министерстве в военное время, хорошо отдохнуть в Париже», — говорил простачок, исправляющий в Питере должность государственного мужа. Он столь мало понимает обязанности и значение посла, что представлял себе в виде легкого отдохновения место, трудное и забот исполненное всегда и во всякое время, а тем более при дворе такого мазурика, как Наполеон III. Он просил это место у Александра Николаевича, который, по своему обычаю никогда не размышляя и не обсудив дела, дал ему свое согласие. Но вновь назначенный министр иностранных дел князь Горчаков воспротивился этому и объявил, что в бытность его министром Василий Андреевич может быть по временам отправляем к тому или другому двору с почетными поручениями, но постоянным послом не будет[272]. И таким образом дипломатические замыслы Василия Андреевича исчезли, аки туман в долине.

Но князю Василию Андреевичу, четыре года проглуповавшему на министерстве военном, не хотелось оставаться простым членом Государственного совета. Ему предлагали быть обер-шталмейстером, но он хотел непременно, во что бы то ни стало, быть министром, каким бы то ни было, но только министром. В это время Александр Николаевич не нашел сделать ничего умнее, как назначить председателем Государственного совета и Комитета министров князя Алексея Орлова, то есть посадить на первое по этикету место в империи пройдоху ограниченного и бездарного, придворного холопа, известного лишь своей хитростью, своим эгоизмом и ненасытной жадностью к деньгам, впрочем, неспособного ни к какому делу серьезному, а тем менее к занятиям постоянным и требующим трудолюбия[273].

Назначение Орлова делало вакантным важнейшее место в империи: звание шефа жандармов и главноуправляющего III Отделением Собственной [Е. И. В.] канцелярии. Претендентом на это место являлся Дубельт^{38}, за неспособностью и леностью Бенкендорфа и Орлова управлявший делами в сущности с полным самовластием, но репутация Дубельта была уж такова, что производила скандал даже в Петербурге, привыкшем ничему не удивляться на поприще мерзостей. Сверх того, все кальянщики, зная необыкновенную хитрость и неотразимое пронырство Дубельта, трепетали, чтобы он не прибрал совершенно к своим рукам слабого и непонятливого Александра Николаевича. Того же самого боялся Константин Николаевич, который под видом мнимого либерализма стремился лишь к тому, чтобы забрать все бразды самодержавного правления в руки свои, Головнина и прочих приверженцев своих (что теперь и совершилось и, как видим, производит крутую кашу), но все-таки не хотел передать эти бразды в лапы Дубельта. И так решено было посадить на это место Василия Андреевича, тупоумие коего не внушало опасений никому. 25 июля 1856 года Василий Андреевич назначен был шефом жандармов, а Дубельту, который обиделся этим назначением и подал в отставку, обещали, если он в течение двух месяцев будет стараться приучить Василия Андреевича к занятиям и освоить его с этим благородным поприщем, то в день коронации получит чин полного генерала и министерскую пенсию в 12000 руб. Дубельт согласился, оставался до коронации Ментором неспособного Телемаха и воспользовался этим, чтобы в помощники Телемаху назначить закоренелого стародура Тимашева (о коем будет речь далее).

Таким образом, Василий Андреевич заделался верховным вождем III Отделения и агентов его, сделался главным начальником всероссийской помойной ямы и кувырнулся в эту яму не только не морщась, но еще с восторгом от мысли, что будет иметь к государю постоянный, беспрепятственный доступ и право вмешиваться во все дела и в дела каждого.

Мы вполне убеждены, что будь жива умная и почтенная княгиня Ольга Карловна, она никогда бы не допустила своего мужа до занятия должности столь подлой, какова обязанность ежеминутных сношений со шпионами.