Петля Арахны (СИ)

Оказавшись на полу, Ральф стал отчаянно брыкаться, не позволяя Люциусу отнять у себя палочку. Он вытянул руку с ней вверх, а второй схватил Люциуса за лицо, пытаясь оттолкнуть. Люциус же мёртвой хваткой сжал его запястье, и искры фейерверком полетели из палочки Ральфа во все стороны так, что Плегге и Гарри пришлось прервать дуэль и, забыв друг про друга, броситься врассыпную под ещё уцелевшие предметы мебели.

Воспользовавшись этим замешательством, Гермиона метнулась к мракоборцам, но Паркинсон не позволил ей совершить задуманное. Невидимый хлыст, ударил её по спине, сбивая с ног на усыпанный осколками пол. Боль была такая сильная и обжигающая, что она вскрикнула. Ещё один взмах палочки и ноги её обвило верёвками.

Люциус отвлёкся, и Ральф одержал верх, ударив его по раненой щеке и уткнув конец палочки в шею. Замерев, тот поднял свои окровавленные ладони.

— Экспульсо! — воскликнул Гарри, и синий луч попал Ральфу прямо в голову, отбрасывая его вместе с Люциусом в стену; палочка Ральфа отскочила в дальний угол зала, закатываясь под сервант.

— Конфринго, — вторил ему Плегга, и фиолетовая вспышка полетела Гарри в спину.

— Гарри, — только и выдохнула Гермиона.

Тот обернулся в последний момент, и заклятье прошло по касательной, опалив ему правое плечо. Отшатнувшись и взвыв от боли, он перекинул палочку в левую руку. Плегга довольно рассмеялся, но Гарри, превозмогая боль, послал в него новое заклятье, которое впрочем, пролетело мимо.

— Уйди с моей дороги, — прорычал разозлённый Паркинсон.

— Я не остановлюсь до тех пор, пока ты снова не окажешься в секторе «С»! — проговорил тот.

Гермиона видела, как стремительно Гарри покидают силы, он опёрся бедром о спинку дивана. Продолжая держать палочку направленной на Плеггу. Тот уже не атаковал его. Он просто стоял напротив, улыбаясь и тяжело дыша.

Люциус, которого сильно ударило о стену, отбросил от себя безвольное тело Ральфа. Грузно поднявшись с пола и тряхнув головой, он решительно направился в сторону мракоборцев, мимо всё ещё лежащей на полу Гермионы. Молча, он выудил из брюк одного из них палочку. Плегга не помешал ему.

— Палочка дохлого мракоборца тебе ничем не поможет, Малфой! — сказал он, шутливо подмигнув Гарри: — Остолбеней!

Гарри не успел среагировать. Наконец борьба его кончилась, и он рухнул на пол.

— Круцио! — Люциус взмахнул палочкой, и огромная красная вспышка загорелась на её конце.

Приподнявшись на локтях, Гермиона замерла с открытым ртом в страшном ожидании. Плегга даже не пытался увернуться, и к огромному изумлению не только Гермионы, но и самого Люциуса, непростительное заклятье, которое он произнёс сработало не в сторону атакованного им врага, а в его собственную. Загоревшаяся красная вспышка так и не сорвалась с конца палочки, она замерла там на мгновение, концентрируясь, после чего прошла по древку в обратном направлении, расщепляя его и ударяя Люциуса в самую грудь. Изо рта его вырвался стон, слабый и беспомощный. Скованный судорогой Люциус упал на пол.

Плегга запрокинул голову, разражаясь громким лающим смехом, и в полностью разгромленном зале наконец воцарилась тишина, прерываемая разве что судорожным дыханием Люциуса, который ощутил на себе всю силу собственного Круцио.

— Я же сказал тебе, что палочки этих чёртовых мракоборцев тебе не помогут, — Плегга, подобрал палочку Гарри, небрежно опустив её в левый карман плаща, и шагнул в сторону Люциуса. — На них лежат специальные чары, которые не позволяют применять непростительные заклятья. Только такой беспросветный самодур как ты мог этого не знать.

Люциус, ещё не вполне оправившийся от пережитого, пополз от Паркинсона в сторону, оставляя на мраморном полу кровавый след. Плегга медленно и неотступно шёл за ним.

— Даже забавно, как быстро всё меняется в этом мире, — хмыкнул он. — Вот ещё каких-то сорок минут назад ты восседал во главе этого прекрасного стола в этом возмутительно богатом зале, среди розового мрамора и богемского хрусталя, позолоченных приборов… А вот, ты уже лежишь у моих ног, и все твои изумительные фарфоровые тарелочки, вручную расписанные девственными вейлами, рассыпались вокруг тебя в пыль. Знаешь, как счастлив я был все эти годы в Азкабане, нюхая ароматы крысиного помёта и получая новости о том, что ты, мой дражайший соратник, предавший меня из желания спасти свою, не стоящую и выеденного яйца шкуру, быстро реабилитировался после войны, став весьма уважаемым членом общества! Поработал в Министерстве, создал Фонд помощи ветеранам войны, пострадавшим, в том числе и от твоих собственных действий… Но самой главной отрадой для меня стала, конечно же, весть о том, что ты обзавёлся новой женой! И не кем-нибудь, а Гермионой Грейнджер! Грязнокровкой, что училась на одном курсе с нашими детьми. «Ого!» — подумал я тогда, вот такого-то поворота, я от тебя уж точно не ожидал. Это поистине был блестящий ход, Люциус!

— Хватит патетики, — прошептал тот, переворачиваясь на спину. — Хочешь разделаться со мной — так разделайся уже! Чего же ты ждёшь?!