Петля Арахны (СИ)

— А что мне было делать, когда я, вернувшись в зал, обнаружила, что тебя там нет, а наша гостья скучает в одиночестве? С моей стороны было бы невежливо проигнорировать её, тебе так не кажется? — Гермиона повернулась к нему и посмотрела в глаза. — Чего ты так боишься? Что она расскажет мне о тебе что-то плохое?

— Что она может намеренно сказать тебе какую-нибудь грязную ложь…

— Раз это будет ложь, чего тебе тогда бояться? Ты мой муж, Люциус! Как ты думаешь, кому я доверяю больше: какой-то там Мирелле или тебе?

— Просто, будь осторожна с ней, хорошо? — сказал он, целуя Гермиону в лоб.

========== Глава 6. Клоуны и акробаты ==========

Спустя ещё три дня Люциус и Гермиона планировали устроить для Кербероса встречу с людьми, которым Фонд уже помог за время своей работы. Поскольку «Серебряная выдра» тесно сотрудничала с больницей Святого Мунго, мероприятие это было решено организовать именно там, в большом и удобном сквере, прилегающем к зданию госпиталя.

Посещение больницы вызывало у Гермионы всякий раз тягостные чувства, но в настоящее время здесь проходили лечение многие их подопечные, а также работали врачи, задействованные в исследовательской программе по изучению применения легилименции для исцеления психомагических недугов, а потому лучшего места для планируемой встречи придумать было нельзя.

Помимо прочего, в больнице Святого Мунго всё ещё наблюдался Рон Уизли, пострадавший несколько лет назад из-за неправильно наложенного на него заклятия Обливиэйт, которое он попытался в пылу отчаяния после их с Гермионой расставания, применить сам к себе. Именно он был одним из первых пациентов, кого Фонд Люциуса и Гермионы взял под своё крыло. Семейство Уизли, конечно, отказалось от материальной поддержки, но согласилось включить Рона в экспериментальную программу, а потому успехи его лечения стали одной из визитных карточек организации.

Успехи, как ни странно и правда были. Лаванда, жена Рона, взявшаяся в своё время за лечение мужа, немало продвинулась в изучении легилименции, благодаря чему смогла частично вернуть Рону утраченные им однажды осознание реальности и память. И хотя до полного выздоровления его было ещё далеко, полгода назад врачи разрешили Лаванде забрать Рона домой.

Несмотря на это, всякий раз перед встречей с Роном, Гермиона по-прежнему испытывала жуткое волнение. Никогда нельзя было быть уверенной в том, как именно он отреагирует на неё. Настроение у него теперь менялось в считанные секунды. Он мог быть радостным и благодушным, а в следующий миг, без явных на то причин, становился угрюмым и даже агрессивным. Зависело это ещё и от того, насколько интенсивно Лаванда работала с его полуразрушенным сознание накануне и какие именно воспоминания сшивала по частям. Опасность постоянных откатов также оставалась, отчего Рон мог иногда снова начинать путать факты и выдуманные им истории.

Из-за того, что Лаванда отчасти всё ещё винила Гермиону во всем, что случилось с Роном, общались они нечасто. За последние полгода Гермиона и вовсе видела их всего несколько раз, а потому грядущая их встреча на готовящемся мероприятии вызывала у неё тревогу: вдруг стало хуже? Гермиона считала, что Рону было полезно выбираться в люди, общаться с ней и остальными как можно чаще, Лаванда же напротив, придерживалась мнения врачей, считающих, что чем меньше лишних переживаний получает Рон, тем быстрее и проще будет происходить его восстановление.

Гермиона не спорила с этим. Да и могла ли она рекомендовать Лаванде, тратившей на выздоровление Рона всё своё время, как ей было лучше лечить его, тогда как сама она была только причиной, из-за которой всё это вообще произошло?

— Не переживай, я уверен, что в этот раз, мистер Уизли продемонстрирует нам очередной прорыв, — ободряюще прошептал Люциус, когда они вместе с Керберосом, Миреллой и Алонзо уже трансгрессировали на территорию больничного сквера.

— Как я понимаю, Люциус, ты и раньше активно поддерживал деятельность этой больницы? — обратился к нему Керберос, поглаживая своей дряблой рукой прутья клетки. Птица сегодня отчего-то была взволнована более обычного.

— Именно так, господин Калогеропулос, — кивнул Люциус. — Я никогда не жалел денег на благие дела. Помню, одно из самых своих щедрых пожертвований для больницы я сделал в 1994 году…

— В год проведения на территории Британии Чемпионата мира по квиддичу, — заметила Мирелла.

— Именно так, — натянуто подтвердил он.

— Ох, я помню, какую весёлую костюмированную вечеринку ты закатил тогда после матча, Люциус! С огнями и воздушными акробатами! — со смехом воскликнула Мирелла.

— И ты принимала в ней самое активное участие, — оскалился тот.

— Воздушные акробаты? — удивился грек, с интересом взглянув на них.

— Кстати это были магглы, — заметила Мирелла. — Стоит признать, Люциус всегда испытывал к ним симпатию! Помню, какие очаровательные кульбиты они делали в воздухе! Жаль всё закончилось после того, как в небо был выпущен один особенно яркий фейерверк!

Челюсти Люциуса скрипнули. Гермиона успокаивающе сжала его руку.

***