Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

В декабре 1876 года Малатеста и Кафиеро возвратились в Италию и организовали в Неаполе штаб по подготовке восстания. К активистам со всей страны присоединился и Степняк-Кравчинский, на чьи военные знания и опыт, как бывшего офицера, возлагались большие надежды. Партизанское движение намеревались организовать на юге страны, стремясь привлечь бедных крестьян, недовольных засильем помещиков и королевской власти. Однако правительство узнало о планах восстания; начались аресты. Лишь небольшой группе из двадцать шесть человек удалось поднять восстание в горах Матезе. Под развевающимися красно-черными знаменами 8 апреля 1877 года отряд вступил в селение Летино в Кампании, занял здание муниципалитета. На глазах жителей, собравшихся на центральной площади, были сожжены архивы, содержавшие документы о правах собственности, и документы о поземельном налоге. Повстанцы разорвали портрет короля, а выступивший на митинге Малатеста разъяснял цели социальной революции. Затем было занято селение Галло. Однако власти бросили на подавление восстания крупные воинские силы – до двенадцати тысяч человек. Прорвать окружение анархисты не смогли и 12 апреля вынуждены были сдаться. Последовали репрессии и суды; движение Интернационала в Италии получило тяжелый удар.

Но вернемся к Кропоткину. В том же декабре 1876-го он снова был в Лондоне, но теперь уже ненадолго. В ситуации, когда в федералистском Интернационале усиливались разногласия, Юрская федерация решила направить в Бельгию своего активного члена, бывшего участника Парижской коммуны Поля Луи Брусса (1844–1912), для ведения агитации за анархизм. Гильом попросил Кропоткина отправиться туда заранее и «прозондировать там почву». В то же время Петра Алексеевича звали в Швейцарию, и в январе 1877 года он ожидал приезда товарищей из России для переговоров о возможном возвращении. В итоге возобладал «бельгийский» вариант. 23 января Кропоткин, наскоро дописав статью для Nature и письма, сердечно попрощался с Робеном и отплыл из Лондона в Остенде.

В Бельгии Петр Алексеевич отправился в Вервье, где существовало активное рабочее и социалистическое движение. Он надеялся противодействовать там пропаганде реформистов, которые выставляли в качестве модели мирную, законную деятельность социалистической партии и британские профсоюзы (тред-юнионы), занимающиеся только вопросами улучшения условий труда.

Агитация и вечера, проведенные в острых спорах, вдохнули жизнь в эмигранта. Он ощутил чувство свободы и силу, которых ему так не хватало в Лондоне. Кропоткин рассказывал рабочим о злоупотреблениях неповоротливой и коррумпированной профсоюзной бюрократии, о тщетности реформ. В письме Робену для Юрской федерации он советовал направить в Бельгию Брусса, чтобы сблизиться с местными сторонниками анархистов и взять в свои руки издание бельгийского печатного органа Интернационала. Сам же он полагал, что его дальнейшее пребывание в этой стране нецелесообразно: здесь следовало остаться надолго и работать систематически[670].

Позднее, уже уехав из Бельгии, он пришел к выводу, что извне, из Швейцарии, Юрская федерация вряд ли сможет повлиять на настроения бельгийских рабочих и способствовать развитию там анархистского течения[671]. Запланированный же приезд Брусса не состоялся: тот был занят попытками восстановить подпольную работу во Франции.

* * *

4 февраля 1876 года Кропоткин отправился в Женеву, где встретился с бывшим соратником по петербургскому кружку – Клеменцем, уехавшим из России в 1874-м вместе со Степняком-Кравчинским[672]. По словам последнего, Клеменц был одним «из самых сильных умов, бывших в рядах русской революционной партии», человеком с самыми широкими знаниями, но при этом индивидуалистом. Убежденный социалист, он «постоянно жил особняком» и «всегда держался в стороне от „программных“ раздоров, так часто разделявших революционные партии на непримиримо враждебные лагеря»[673].

Но теперь ему вместе с Кропоткиным предстояло окунуться в самую гущу внутренних раздоров в Юрской федерации, причины которых до сих пор не вполне ясны для исследователей. Известно, что оба они в Женеве встречались с революционными эмигрантами из России, прежде всего – с Жуковским и другим активным бакунистом Замфиром (Земфирием Константиновичем) Арборе-Ралли (1848–1933). Они обсуждали вопрос об издании новой русской революционной газеты. Кроме того, Клеменц предложил, чтобы Женевская группа Юрской федерации подготовила издание «Социалистического словаря», в котором они также могли бы принять участие.