Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус

Любопытно, что в 1911 г. в Виши, по свидетельству В. А. Маклакова, они общались, и «тогда отношения их казались хорошими»[604]. Можно, видимо, полагать, что и раньше, в бытность их в составе одного «кабинета», между ними не было особых разногласий. Некоторые из современников, близко наблюдавшие их отношения, это подтверждают. Д. Н. Любимову, например, представлялось, что между ними «сразу установились строго официальные, но вполне корректные» отношения. «Витте предоставил Дурново всю черную работу по подавлению революции, сам решительно от него отмежевался, ведя политику на два фронта. С одной стороны, выражая молчаливое согласие на деятельность Дурново, по возможности в нее не вмешиваясь, иногда только в разговорах с общественными деятелями ею возмущаясь; а с другой – продолжая заигрывать с различными слоями оппозиционной общественности»[605].

Не расходились они и по другому, столь же важному тогда вопросу. П. П. Менделеев, бывший секретарем в заседаниях Совета министров при обсуждении новой редакции Основных законов, свидетельствует: «Все дело Витте крепко держал в своих руках, вел его к единой цели: сохранить как можно больше прерогатив за Царской властью. <…> Усилить значение Монаршей власти по отношению к новым законодательным учреждениям, обеспечить Государю возможность править, в случае надобности, и без их участия – было главной заботой Витте. Дурново и Акимову оставалось только помогать ему в нахождении наиболее удачного изложения принимаемых постановлений»[606].

Была легенда о либеральном Витте, с большим искусством созданная, прежде всего, им самим. «Как <…> выяснено с документальной точностью, – писал еще Е. В. Тарле, – граф Витте, вопреки ходячей легенде, не только не останавливал [П. Н. Дурново], но, напротив, подстрекал и натравливал на самые крутые действия». «Полнейший знак равенства» проводил Е. В. Тарле между ними и «в смысле отношения к осуществлению принципов манифеста»[607].

Увольнение

По мнению В. И. Гурко, у П. Н. Дурново «не было никаких оснований думать, что близок час потери им власти. У государя он неоднократно встречал приветливый прием и выражение ему доверия; с обоими братьями Треповыми он был в лучших отношениях и, следовательно, с этой стороны не мог ожидать никакого, выражаясь вульгарно, подвоха»[608]. И С. Ю. Витте «казалось несомненным, что во всяком случае Дурново останется министром внутренних дел»[609]. Сам он, по словам А. В. Бельгарда, «искренне был убежден, что Государь ни в каком случае не решится с ним расстаться в создавшемся, благодаря неудачным выборам, исключительно трудном положении»[610]. Ходили слухи, что он рассчитывал после ухода С. Ю. Витте стать премьером[611]. Слухи эти не были беспочвенны: П. Н. Дурново, по словам В. И. Гурко, доставлял компрометирующие С. Ю. Витте данные влиятельному кружку (И. Л. Горемыкин, А. В. Кривошеин, В. Ф. Трепов), который через дворцового коменданта Д. Ф. Трепова «не упускал случая почти с самого назначения Витте председателем Совета министров представить его деятельность государю в неблагоприятном свете»[612].

По-видимому, и Николай II не собирался с ним расставаться. С. Ю. Витте рассказывал, что за два дня до указа об увольнении П. Н. Дурново его жена заезжала к жене С. Ю. Витте и «говорила о том, что государь просил ее мужа остаться и что вот теперь она едет на Аптекарский остров осматривать дачу министра внутренних дел, так как они намерены в самом непродолжительном времени туда переехать»[613].

Однако «новый кабинет не пожелал нести за действия его ответственность перед новою Думою»[614]. «Неблагоприятный результат выборов в Государственную думу и проявляемая общественностью к Дурново непримиримая ненависть» побудили влиятельный кружок, по утверждению В. И. Гурко, рекомендовать царю сменить и его, чтобы «доказать таким образом общественности, что увольнение Витте вовсе не означает поворота политики в сторону реакции. Устранение от дел одним общим указом Витте и Дурново должно было, наоборот, как бы связать эти два лица воедино и таким образом окончательно развенчать Витте в глазах передовых элементов общества, лишив его того ореола либерализма, которым он так старательно стремился себя окружить». Д. Ф. Трепов считал, что П. Н. Дурново раздражает общественность, что «свою роль усмирителя революции» он уже сыграл[615].

21 апреля в Совете министров П. Н. Дурново «сообщил, что он во время последнего своего всеподданнейшего доклада [20 апреля] спросил Государя о своей дальнейшей судьбе, причем Его Величество изволил указать, что считает нужным, хотя и с сожалением, расстаться с ним; тогда он подал прошение об отставке»[616]. Прошение это, написанное им собственноручно, «было очень кратко. Указывая, что при назначении ему была поставлена одна лишь задача: так ли иначе ли, водворить порядок – он эту задачу исполнил, а потому – просит об увольнении»[617].