Читаем Петрикор полностью

Все заканчивается. Заканчивается и четвертая музыкальная тема.

Анфиса. Мне было страшно. Ты сильно разозлился и сказал, что мне придется выбирать: ты или общение с учительницей. Я, конечно, выбрала тебя. Разве я могла знать, что она любит тебя?

Из кармана пальто Анфиса достает лист. На стене высвечивается текст, набранный на печатной машинке: «Никто не виноват. И никто ничего не знает о любви. Прошу Вас, Анфиса, быть в пятницу в 18».

Анфиса. Позавчера Анна молча закрыла передо мной дверь. Мне пришлось сказать ей: дальше я сама. С твоими руками на моих плечах. С твоим взором только на мне. И ее смертью тоже на мне.

Николай. Когда я увидел Анфису, то сразу понял, что это она. Повторение той далекой школьной истории, которую я так и не смог забыть.

Выходит Судьба и садится в первом ряду.

Николай. Сопротивление было бесполезно. Она была так похожа на нее, только еще более порочная. Я чувствовал себя гением, я мог настраивать ее и играть на ней как на самом прекрасном инструменте. Я… вернулся к музыке. Она была готова на все и так открыто дарила мне себя, каждый миллиметр своего тела. Она была покорна и ничего не требовала взамен. «Моя девочка, моя девочка» – она снова подарила мне это чувство свободы, этот свет. Только в сексе мы настоящие, подлинные, без всей этой шелухи, без притворства. И мысли… Они перестают управлять нами. Мы становимся свободными. Анфиса подарила мне музыку и снова забрала меня. Почему все повторяется? Каждый раз повторяется? Мы выбираем тех, кто нас разрушает. Анна сама давала Анфисе советы, писала письма, сообщения, которые они отправляли вместе. Была ли это любовь?

Пока Анфиса и Судьба заговорщически в первом ряду быстро повторяют свои реплики, приходит Николай.

Анфиса и Судьба. Любовь.

Анфиса и Судьба двигаются одинаково, точно Ник и Человек.

Николай. Никто ничего не знает о любви.

Анфиса и Судьба. Мне кажется, я что-то знаю о любви. Любовь. Любовь. Любовь. Любовь!

Девочки впервые замечают друг друга и начинают смеяться.

Николай. Или это только снится?

Судьба. Анна любила тебя так сильно, что помогала Анфисе. Она желала тебе счастья. Идиот.

Николай. Уйди!

Судьба. Нет.

Анфиса. Мне уйти?

Николай не отвечает. Человек начинает петь хорал, все подхватывают его на закрытом звуке. Совсем без музыки, звучит только голос. По сцене туда-обратно проходят странники с пало санто.

Николай. Все повторяется.

Анфиса. Все повторяется.

Судьба. Все повторяется.

Заканчивается звук второй музыкальной темы, которая звучала весь спектакль.

Сцена 8Ты меня слышишь?

На сцене: все.

Все поднимаются со своих мест и двигаются кругом через всю сцену. Сидит только Николай. Где-то круг они проходят молча, поднимаясь, опускаясь, путешествуя перед сценой. Первыми на вершине оказываются Человек и Судьба. Они берутся за руки и медленно направляются к Николаю. Садятся рядом с ним. Как только Анфиса оказывается в центре сцены, она не может промолчать и, уходя вперед, говорит. Позже это повторят все.

Анфиса (в слезах). Простите меня, простите. Я не знала. Прости меня, Анна. Я не хотела.

Ник. Я любил тебя. Спасибо тебе за мое настоящее, за мое будущее. Я ценю и уважаю ваш выбор, как вы уважали мой. До свидания, Анна!

Соня. Спасибо вам за Федора. Спасибо за каждый вечер, Анна. Что нас не убивает – делает сильнее.

Наверху остался только он. Ее сын.

Федор. Мама… Мама… Давай поговорим. Пожалуйста, давай поговорим… Мам… Ты меня слышишь?

В один момент за его спиной оказывается Анна. Она провожает его взглядом, но Федор лишь молча идет вперед. Все выстраиваются в общий рисунок.

Сцена 9Чужой фургон несбывшихся мечт
Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Драматургия / Проза / Русская классическая проза